Корабли стоят дорого.
– Раньше не стоили.
– Раньше тебя не искала Федеральная Разведка.
– Ладно, – проворчал Вольф, – попытаю удачи в другом месте.
– Погоди, – сказал голос, – я не говорил, что не смогу достать тебе корабля. Просто, раз ты не сидишь сейчас на мешке с деньгами, надо придумать другой вид платежа.
– Вот это я и втолковывал совсем недавно одной приятельнице, – сказал Вольф. – Так сколько на ценнике?
– Теперь ты говоришь дело, – ответил голос – Погоди, дай я выберу, у меня тут несколько предложений.
Голос исчез, появился снова.
– На одной планете чиновник вообразил себя божеством. Мои знакомые хотят подарить ему радость расставания с телом и нового воплощения.
Вольф набрал в грудь воздуха.
– Мне выбирать не приходится.
– Отлично. Это… погоди. Предыдущее отменяется. Есть кое-что гораздо лучше. И через остатки морали переступать не придется. Трупы появятся, когда тебя уже близко не будет.
– Что за работа?
– Очень простая. У меня… вернее у моих знакомых, есть посылка. Надо доставить ее на другую планету.
– В чем закавыка? На курьерскую работу всегда найдутся охотники.
– Посылка светится. Да и насчет пилота, которому я собираюсь это поручить… остается маленький вопрос. Года два назад он то ли кинул меня, то ли нет. Вот я и хочу отправить с ним кого-нибудь надежного. Да, и публика, с которой придется работать, тоже не сахар.
– Выкладывай.
– Отлично. Некто на планете А хочет отправить десять килограммов радиоактивного вещества на историческую родину, чтобы группа, называющая себя Борцами за Свободу, могла смастерить бомбочку.
Треск разрядов.
– Ну как?
– Берусь.
– Молодец. Полагаю, у тебя будут особые распоряжения насчет того, как тебя забирать. Ты ведь никому не доверяешь.
– Верно.
– Рад, что мы снова работаем вместе, Джошуа.

* * *

Вольф впустил носатого человечка обратно в контору. Тот бросился к своему столу, словно бурундук – к норке с запасами. Джошуа поискал глазами Кристину: она стояла в конце улицы и разговаривала с веселым, среднего роста мужчиной. У него была аккуратно подстриженная бородка.
– Джошуа, это пастор… я правильно сказала, пастор, да?.. Стаутенберг. Джошуа Вольф.
– Очень приятно, – пробормотал Вольф. – Я не так часто встречаю проповедников.
– Мы – вымирающее племя, – согласился Стаутенберг. – Теперешним людям христианство кажется слишком медлительным и старомодным.
Вольф не стал спорить.
– Пастор Стаутенберг… Тони… рассказывал мне историю Погоста.
– Всю ее можно изложить достаточно коротко, – сказал Стаутенберг. – Ищи руду, копай руду, трать деньги, чтобы придумать новые грехи.
– И кому-нибудь удавалось? – спросил Вольф. – Я насчет новых грехов.
– На моей памяти – нет, – отвечал проповедник. – Однако они вполне довольны повторением старых.
– И далеко вы продвинулись?
Стаутенберг пожал плечами:
– Я не надеюсь обратить весь поселок, но мне кажется, с каждой неделей на моих службах собирается все больше народу. – Он улыбнулся. – Мы живем по земной семидневной неделе, двадцать четыре часа в сутках, и я отказываюсь верить, будто моя паства растет исключительно потому, что в воскресенье утром больше негде бесплатно посидеть в тишине.
– Какой он, этот поселок? – спросила Кристина.
– На самом деле? Население – семьсот – тысяча человек, вся работа так или иначе связана с рудниками. Разведано с пяток крупных стеллитовых жил. Почти все, кроме меня, в хорошую погоду бродят по горам, ищут еще, и шансы на успех довольно велики. Похоже, большинство считает, что богатство или под ногами, или сразу за углом, так почему бы не спустить его самым привычным способом. Я не назову Погост любимой вотчиной сатаны, не настолько мы велики и не настолько разложились… однако многие стремятся, чтобы он заслужил такое прозвание.
Стаутенберг указал подбородком:
– Вот один из самых ретивых.
Вольф обернулся. К ним шел Кенфилд. Шагов на десять от него отставали злобного вида бритоголовый верзила и среднего роста человек во всем сером. У обоих на поясе висели кобуры. Вольф с любопытством отметил, что бластеры – тяжелые, состоящие на вооружении у федеральной армии.
– Доброе утро, святой отец, – воскликнул Кенфилд. – Кто ваши друзья?
Джошуа представил себя и Кристину.
– Боюсь, бессмысленно напоминать, – сказал Стаутенберг, – что я простой проповедник и ваше обращение мне не подходит.
– Извините… святой отец. Все время из головы вылетает. – Кенфилд взглянул на Вольфа. – Значит, вы остановились в моем заведении… и говорите с представителем другой стороны. Пытаетесь подстелить соломки, мистер Вольф?
– Нет, – отвечал Джошуа. – Я давно понял, куда мне дорога.
– И куда же?
Джошуа ухмыльнулся. Кенфилд растерялся, но тоже ответил улыбкой.
– Собираетесь осесть в наших краях? – спросил он.
– Нет, мы проездом.
– А, – сказал Кенфилд. – Ну, хорошо вам у нас погостить.
Он кивнул Кристине и пошел прочь.
– Интересно, поймет ли он когда-нибудь, что все мы здесь – только проездом, – мягко произнес Стаутенберг.
– Вероятно, нет, – сказал Джошуа. – Такие, как он, слишком серьезно воспринимают километровые столбы.

* * *

Они заканчивали обедать, когда из соседнего игорного зала донеслись крики. Кристина обернулась, Джошуа смотрел краем глаза, притворяясь, что ему все равно.
Кричали: «Шулер поганый… обманщик… чертов подонок», затем трое потащили к выходу четвертого. Один – в зеленой кепочке – был крупье, другие двое – бритоголовый и серый – спутники Кенфилда. На том, кого они волокли, были большие горняцкие ботинки, чистые, залатанные рубаха и штаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58