Как ни странно, он с детства был некрасив, чего так и не исправил. И это на планете, где наверняка имелись лучшие из лучших хирургов-косметологов.
Голос Абия был таким же грубым, как и внешность, а его рокочущий смех разносился по всему кораблю. Он хотел, непременно хотел все посмотреть и со всеми познакомиться. Каждая деталь приводила его в восторг: и как лошади переносят нуль-пространство, и как сэр Дуглас пускает в переработку вонючие кошачьи фекалии.
Корновил казался простым жизнерадостным крестьянином, и Гарвину с Ньянгу приходилось постоянно напоминать себе, что человек, ухитрявшийся почти десять лет держать в узде бурлящую анархию и хаос, должен представлять собой гораздо больше, чем кажется.
Абия настоял на том, чтобы выпить с Гарвином и его штабом. Янсма не без злорадства поднес ему их собственное машинное пойло тройной очистки. Гость слегка полиловел, но сдержался и не закашлялся.
– Великие боги! – воскликнул он. – Неудивительно, что вы с такой радостью постоянно где-нибудь высаживаетесь. Эта дрянь с возрастом делается лучше?
– Ее или вашим? – уточнил Фрауде. – Я почти пристрастился к ней.
– Я пришлю вам бренди, импортированный со Второй Планеты, – пообещал Корновил. – Если вы, ребята, собираетесь развлекать мобилей, вы не можете травить сами себя.
– Вопрос, – сказал Фрауде. – Кое-кто намекнул, что у этой партии мобилизации немалая власть. Каковы принципы действия Народной Конфедерации – в смысле, политические?
– Если откровенно, – ответил Корновил, – мы все еще работаем над этим. Так же как над тем, как нам разобраться с обещанием Конфедерации поддерживать мир и открытую торговлю в ее системах. У нас есть Парламент Одной Тысячи, предположительно избираемый народом. Каждый может принять участие в ежегодных выборах, когда идет борьба за треть мест. Но на самом деле существует с дюжину партий. Кандидата избирают на пост простым большинством голосов. Поскольку мобили на данный момент самые сильные, вам, скорее всего, посоветуют поддерживать их позицию, если хотите пройти на выборах. Моя собственная партия, лига свободы, по край ней мере свои позиции удерживает. Другие… – он пожал плечами, – возникают, пропадают порой после того, как выясняется, что они являются тайными приверженцами старой Конфедерации.
– А как управляют избирателями? – спросил Ньянгу, и Корновил бросил на него опасливый взгляд.
– На редкость непростой вопрос для такого молодого человека, как вы. В цирке должен быть специалист в области политики?
– Посещая по дюжине миров в год и желая зарекомендовать себя с лучшей стороны в каждом, – Фрауде принялся снимать Ньянгу с крючка, – трудно не заинтересоваться политикой.
– А-а, – протянул Корновил. – С избирателями… обращаются, скажем так, несколько вольно. Во время последних трех кампаний было несколько обвинений в подделке бюллетеней. – Он пожал плечами. – К сожалению, все обвинения выдвигались против партии мобилизации, которая, будучи наиболее активной и военизированной на данный момент, отреагировала сильно. Очень сильно.
Ньянгу почувствовал, что поступит мудро, если прекратит дальнейшие расспросы. Особенно когда Корновил холодно на него взглянул, и Иоситаро в который раз уловил еле заметный отблеск, виденный им и прежде в глазах наделенных властью людей. Людей, добившихся этой власти безо всякой оглядки на честность и законность.
Однако спустя три дня два бочонка бренди прибыли, как и было обещано.
Явился человек, подпоясанный черным кушаком – знаком отличия офицера народной милиции, – и сообщил Гарвину, что цирку разрешено занять центральный стадион как для проживания, так и для представлений, и вызвался проводить их туда.
– Мне это совсем не нравится, – поделился Гарвин с Ньянгу.
– Мне тоже, – согласился Иоситаро. – Все это проклятое место не внушает доверия, и я, безусловно, предпочел бы держаться поближе к кораблю. Ты видишь какой-нибудь способ извернуться?
– Не-а.
– Тогда давай построим легионеров и войдем парадом. Всем, кто умеет стрелять, тоже следует раздать оружие. «Большая Берта» пусть находится в состоянии перманентной готовности к старту. Ну и еще мы, наверное, могли бы помолиться. Ты помнишь имена каких-нибудь добрых богов?
Цирк – слоны, лошади, кошки, клоуны, лилипуты, акробаты – хлынул по направлению к центральному стадиону. Тротуары по обе стороны заполнились любопытными и зеваками.
Но Гарвин не торопился дать знак зазывалам. В некоторых кварталах люди стояли молча и глядели пристально, почти враждебно. В других радовались как безумные.
Гарвин решил переживать неприятности по мере их поступления. Мысль о том, что «защечные мешки» – багажные отделения флаеров – забиты оружием, особого успокоения как-то не приносила.
Стены по пути шествия были наспех увешаны афишами Цирка Янсма, и Гарвин с приятным удивлением заметил, что на одном из зданий все афиши прилеплены вверх ногами. Кто-то из РР явно не поленился узнать побольше о цирковых обычаях – традиционно афиши, наклеенные вверх ногами, означали «домой», и делалось это перед последним представлением в сезоне, перед тем как труппа отчалит на зимние квартиры. Камбра. Суждено ли им туда добраться?
Шествие достигло центрального стадиона. Сооружение оказалось огромным, достаточным для размещения двух-трех цирков. Других положительных свойств у него не наблюдалось.
Флим, начальник шатра, бормоча, сновал взад-вперед по манежу, пытаясь определить, куда он поместит все и вся. В кильватере у него волоклись замученные униформисты. Остальные исследовали верхние этажи, подыскивая пригодные помещения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97