– И больше никогда-никогда-никогда не вернулся в универ, – поддакнул Ристори с заразительным смешком. – Сероскучно, скучносеро. – Он оттолкнулся от пола и снова приземлился на ноги.
– Добро пожаловать в цирк, – произнес Гарвин. – Акробат всегда пригодится.
– Акробат, путокат, спотыкат, – закивал Ристори. – Возьмите. По-моему, ваше.
Он вручил коуду его идентификационную карту, еще несколько мгновений назад пришпиленную к нагрудному карману Гарвина.
– Как вы… Ох, простите, не узнал марку, – смутился Янсма. – Мне следовало догадаться.
– И это ваше. – Ристори протянул браслет от часов. – И это. – Последовал бумажник, до того надежно покоившийся в застегнутом заднем кармане.
– Но вы ведь не приближались ко мне больше чем на метр! – воскликнул Гарвин.
– Нет, разве? – возразил Ристори глубоким голосом, исполненным зловещей значительности. – Если бы приблизился, все ваши кредитки, которые у вас в левом на грудном кармане, были бы мои.
– Вы, двое. – Гарвин безо всякой проверки догадывался, что деньги там, где сказано. – Исчезните. Доложите Иоситаро и собирайте манатки. И постарайтесь оставить ему хотя бы штаны.
Из-под брюха «жукова» вылез человек в засаленном комбинезоне с динамометрическим ключом почти такой же длины, как и конечность, которая его сжимала. Едва он поднялся на ноги, Ньянгу ему браво отсалютовал.
Мил Таф Лискеард вернул салют.
– Вот уж не думал, что летуны нынче помнят о моем существовании, – произнес он с горькой злобой, заметив «крылышки» на груди Иоситаро.
Ньянгу проглотил это замечание.
– Сэр, я хотел бы побеседовать с вами наедине.
Лискеард бросил взгляд на ковырявшихся неподалеку двух механиков, явно не обращавших на него ни малейшего внимания.
– Тогда вон в той грязной каморке, которая служит мне кабинетом.
Ньянгу последовал за ним и притворил дверь.
– Ладно. Чего тебе надо, Иоситаро? Разве ты не слишком занят, возясь со своими последними затеями, чтобы тратить время на отстраненного от полетов старпера, который скис под огнем?
– Сэр, вы мне нужны в качестве одного из пилотов для реализации этих самых затей.
– Дурная шутка, – отрезал Лискеард. – Напоминаю еще раз. Я сломался, помнишь? Ангара отстранил меня от полетов. Или ты не слышал? Я не могу, когда убивают людей.
– Знаю, – кивнул Иоситаро. – Но вы все равно нам нужны. Чтобы поднять в воздух большую уродливую калошу, на которой мы собираемся лететь. Я просмотрел ваш послужной список, сэр. У вас больше двух тысяч часов на конверсионных гражданских транспортах, прежде чем вы перевелись на «грирсоны». А нам крайне не хватает людей, имеющих опыт работы с подобными стальными чушками.
– Я занимался этим некоторое время, – Лискеард помрачнел. – Наверное, следовало сознавать свои пределы и продолжать гонять по небу эти БУКи. Но дело не в этом. Не могу, понимаешь, разносить на кусочки транспорты, подобные тем, на которых летал сам, как рыбу потрошить. Вот и свернул крылья. Ангара сказал, что сделает все, чтобы я больше не летал ни на чем военном, и вышвырнет меня из Корпуса, как только у него дойдут руки. Думаю, он просто забыл обо мне здесь внизу, в этой ремонтной яме, – продолжал Лискеард. – И будь я проклят, если знаю, почему сам не напомнил ему. – Он провел рукой по лбу, оставив грязный след. – Нет, Иоситаро. У тебя на уме еще что-то, кроме реабилитации труса. Может, мне предстоит роль того, кто поведет стадо на бойню в этой новой операции? Ты, я слышал, славишься подобными грязными штучками.
– Вы нужны мне. – Ньянгу сделал паузу, чтобы совладать с собой. – По личным причинам. Примерно через месяц после того, как вы… отстранили себя от полетов, я попал в перекрестье чьих-то прицелов и по мне открыли заградительный огонь. И я тоже сломался.
– Но ты вернулся. Это очевидно, а то лежал бы под этим «Жуковым» рядом со мной, высматривая копоть.
– Да, – согласился Ньянгу, – вернулся. Может, потому, что всегда был слишком труслив, чтобы сказать кому-нибудь, кто видел меня идущим вниз, что я растерялся и больше ни на что не способен.
Лицо Лискеарда вытянулось. Он уставился на Ньянгу.
– Итак, это нечто вроде реабилитации. Ты хочешь предоставить мне шанс?
– Мы летим на «Большой Берте» не для того, чтобы стрелять в людей. Нам предстоит оглядеться, в целости и сохранности доставить домой свои задницы и доложить обстановку.
– Это не значит, что я устою, если дело примет дурной оборот.
– Тогда я выдерну твою задницу из-за штурвала и самолично надеру ее для вящей убедительности. Сэр, – прорычал Ньянгу.
Лискеард заметил, как хаут машинально сжал кулаки, и рассмеялся взахлеб.
– Ангара знает, что ты пытаешься меня завербовать?
– Знает. И он ворчал что-то насчет того, что лучше бы я был уверен в своей правоте.
Бывший пилот выглядел удивленным.
– Вот уж не ожидал услышать от старого твердозадого ублюдка что-нибудь подобное! – он глубоко вздохнул. – Иоситаро, ради тебя я надену «крылышки» обратно. А если я снова… Тебе не придется заботиться обо мне. Я сам это сделаю. И… спасибо. Я перед тобой в долгу. В очень, очень большом.
Ньянгу, который никогда не был силен по части эмоций, подобрался, отдал честь и повернулся, чтобы идти, бросив через плечо:
– Тогда отправляйтесь к «Большой Берте». Она сойдет со стапелей через два часа. И начните выяснять, как эта сволочь насчет полетать. Сэр.
– Ты уверен, что это аутентичный танец?
Дек Бегущий Медведь, великолепный в своей набедренной повязке, в ожерелье из длинных зубов, с раскрашенным лицом и торчащими из его заплетенных в косы волос перьями, ухмыльнулся.
– Именно так учила меня мать матери моей матери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97