И тут болоневый директор
совсем ее уконтропупил, заявив, что ничего не помнит: ни своих показаний, н
и что там вообще случилось. У судьи полезли на лоб глаза, а он сослался на т
яжелую личную травму, после которой изменила память.
Ц Крыса! Ц прошипела жена Чикина.
Ц Какая еще травма? Ц оторопела судья. Ц И вам, что ли, голову разбивали?

Ц Я не могу здесь сказать, Ц потупился он. Ц Это личная трагедия…
Ц Какая может быть трагедия! Ц переутомленно простонала судья, хотя не
прозаседала и четверти часа. Ц О чем вы все говорите? У одной обострение
памяти, у другого Ц провал! Нормальные есть среди вас? Вы по-человечески
можете объяснить суду, что с вами произошло, документально подтвердить,
почему отказываетесь от показаний?
Ц Я сутки находится в состоянии клинической смерти, Ц почему-то смущен
но поведал директор.
Ц Ну и что? Ц Вот теперь было видно, что для судьи все равны, ибо обрезала
она директора довольно резко. Ц Сколько людей бывает в этом состоянии, н
о все же не теряют памяти! Что бы тогда было! Медики это могут подтвердить?

Ц Могут! Ц поднялся с места добровольный консультант. Ц Длительная ги
поксия в состоянии клинической смерти способна впоследствии повлиять
на корковые процессы и привести к снижению умственных способностей реа
нимированного, в том числе и…
Ц Опять вы! Ц воскликнула ему судья как привидению.
Ц Я тут попрошу не оскорблять! Ц взвился директор. Ц Умственные спосо
бности у меня сохранились нормальные! Я выполняю руководящую работу!
Ц Это не играет роли! Ц оборвала судья. Ц На руководящей вы работе или р
ядовой. Ц Очевидно, она все же была верна идеалам беспристрастности. Ц
Суду важны только ваши свидетельские показания и их достоверность. А вы
тут нас совсем запутали. Перерыв объявляется! Ввиду вновь открывшихся об
стоятельств!
…Еще долго в коридоре доругивалась с Женькиной матерью жена подсудимог
о Чикина. Директор гостиницы убеждал кого-то, что он умственно полноценн
ый и подаст на доктора Рыжикова в суд. «Да пропади она, твоя разделка!» Ц н
есся из коридора на улицу голос свидетельницы Рязанцевой, доказывающей
этим акулам, что у нее есть честь и совесть, не то что у некоторых. «Разделк
а!» Ц гулко отзывалось под высоким потолком и ударяло затем в спину уход
ящим обвиняемому с его единственным свидетелем. «Сделка!», «Сделка!», «Сд
елка!», «Сделка!»…
Еще невероятнее, что, пока заседали, на улице вывалил непредвиденный сне
г. Снег в конце апреля Ц по молодой траве и клейким народившимся листочк
ам. Из огромных, не зимних, опереточных хлопьев.
А они-то шли и не удивлялись. Может, даже и не замечали. А удивлялись тому, ч
то оказалось этими загадочными «вновь открывшимися обстоятельствами»
. Наконец-то узнали, сподобились. Это просто старые, давно всем известные
истины. То есть истина. Как она есть.
Криков в суде становилось все меньше. Все незанятые участники тяжб попри
липали к окнам и высыпали на крыльцо. Перед лицом этого белого знамения к
ак-то забывались те нехорошие слова, которые были задуманы. Как-то застре
вали в горле.
Даже судья с заседателями и противостоящими участниками прений засмот
релась из канцелярского окна, так и не решив, трехчасовым или трехмесячн
ым делать этот новый перерыв. Снег на глазах превращал в Дедов Морозов дв
е уходящие фигуры, большую и маленькую. Велосипед между ними оставлял на
слюдяном нежном насте тонкий рисованный след.
Что-то судье показалось не так. Мало радости, которую всегда здесь на ее г
лазах вызывает открытие истины. Какая-то подавленность и грусть, недост
ойные всех ее стараний и даже чем-то оскорбляющие правосудие. Никакого т
оржества, никакой благодарности. Хоть и не за нее она старается. Странная
парочка. Могли бы тут размахивать руками, кричать «ага!», «ведь мы же говор
или!».
А они будто чем-то придавлены. И мелкая фигура, и гвардейская. А то еще жало
бу составляют… Кто их поймет…
Жалоба намечалась.
Ц Как вы думаете? Ц несмело спросила мелкая фигура у гвардейской. Ц Ка
к она стала такая?
Многое знал доктор Рыжиков. Как иссечь очаг височной эпилепсии, как прои
звести задний спондилодез вместо металлической или проволочной стяжки
кусочком своего любимого оргстекла, как сделать пункцию заднего рога бо
кового желудочка нашей многострадальной головы. И многое такое, что и не
выговоришь. Но этот механизм был загадкой и для него. Как миловидная, весе
лая, отзывчивая девушка из заводской столовой превращается в накрашенн
ую, жирную, неумолимую акулу. И за каких-то десять лет. Ну, за двенадцать. Ка
к? Нет, неизвестно.
И ничего не оставалось, кроме как чисто по-рыжиковски вздохнуть и со свое
й гвардейской высоты положить солидарную руку на заснеженное плечо воп
рошавшего: мол, держаться так держаться. Дело солдатское. Как бы там, что б
ы там, но окоп не бросать. Хоть и бойцов все меньше.
Ц Вот в сорок пятом весна была глупая, Ц стал он пристраиваться своими
длинными шагами под семенящего спутника, стараясь идти в ногу. Ц Точно т
акая. Только разведчики напялят зеленое Ц вывалит снег. В белое влезли
Ц кругом трава. И знаете, Сулейман…
Ц Я не Сулейман… Ц сказал Чикин испуганно.
Ц Да… Ц покорно согласился доктор Рыжиков.
И дальше пошел молча.
И среди разных мыслей Ц рассказать Мишке Франку каких он сукиных сынов
развел. В своей коммунальной сфере. Питомничек кадров. Обслуга. Усы оборв
ать отцу города…

53

Хотя он всегда с удовольствием лицезрел Мишку Франка на всех руководящи
х трибунах, а также во всех президиумах во время городских и общенародны
х праздников, лично сам доктор Рыжиков, наоборот, любил не возвышаться на
д толпой ликующих сограждан, а полностью и всей душой сливаться с ней в пе
шем строю под оркестр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132