И у меня достанет власти вас уничтожить. Это не та угроза, к которой можно отнестись легко. Я восхищаюсь вами и ценю вас обоих, но, заверяю вас, сделаю все, что будет необходимо, – как делаю уже шестнадцать лет, – чтобы сохранять в надлежащем порядке эту землю. Северин, проводи свою супругу в ваши комнаты. Мне вы не нужны, дорогу к своей кровати я найду сам. Дольчо нокто.

* * *

– Арриано! Ты пришел!
Молодой иллюстратор осторожно скользнул в мансарду.
– Что ты тут делаешь, Рафейо? Что это за место? – Он чихнул. – Матра, тут душно, как в мокром шерстяном одеяле!
– Ты один? Ты кому-нибудь сказал? Тебя кто-нибудь видел? Изобразить паническую тревогу оказалось легко. Слишком легко. Закрыв дверь, Сарио медленно сделал несколько глубоких вдохов успокаиваясь. Он не должен терять над собой контроль.
От этого зависит все.
– За кого ты меня принимаешь? – В голосе Арриано звучала обида. – Когда иллюстратор – даже эстудо, как ты и я, – посылает письмо номмо Чиева до'Орро, нельзя никому даже конверт показывать. Ты знаешь, что тебя ищут все иллюстраторы в Мена? И что это за слух, будто ты убил Премио Фрато Дионисо?
– Я этого не делал! Я невиновен!
Это было в некотором роде правдой. Рафейо не убивал Дионисо. Это сделал Сарио.
– Ты должен мне поверить. Это сделали Кабрал и Северин из-за моей матери…
– Кабрал в Корассоне, и он даже не иллюстратор. А ты серьезно считаешь Северина убийцей?
– Он для Мечеллы все сделает, ты это знаешь – даже обеты свои предаст! Это он написал Корассон, он все обставил так, будто я убил Премио Фрато Дионисо – Матра эй Фильхо, я был его учеником, как и ты, я любил его, а они говорят, что я его убил! Ты должен мне поверить, ты должен мне помочь!
Арриано сел на единственный стул, сложив руки на столе.
– Я тебе в самом деле верю. Но почему ты убежал?
– А ты бы не убежал? – с вызовом спросил Сарио.
– Может быть, – неохотно признался юноша. – Только мой тебе совет, Рафейо, – вернись в Палассо, и пусть Вьехос Фратос разберутся. Если Северин виновен, они это узнают. Они всегда в конце концов докапываются до всего.
Странно слышать, как тебе цитируют твои же слова.
– Вернуться? Откуда я знаю, какую ложь распустил обо мне Северин? И его жена, Лейла – оба ставленники Мечеллы, я тебе говорю, они…
Он вбил оба кулака в столешницу и низко склонил голову.
– Арриано, мне надо бежать из Мейа-Суэрты.
– Ты с ума сошел? Выпей вина и успокой нервы.
– Я уже пытался – меня вырвало. Ты же знаешь, у меня на питье голова слабая.
Он не мог поверить в свою удачу, когда Арриано по собственной воле наклонил бутылку над грязным стаканом.
– Эйха, а мне вот нужно выпить, даже если тебе это противно.
– Я не могу вернуться, – повторил Сарио, отсчитывая в уме секунды. – Тут не Фратос, тут сам Великий герцог заинтересован. Он боготворит Мечеллу, а Северин – ее ставленник. Коссимио ни за что не даст правде всплыть.
– Ни один Великий герцог.., никогда не вмешивался.., в дела Фратос…
– А екклезия воспользуется шансом подпортить репутацию Грихальва.
– Церк.., не.., так далеко.., не зайдет… Сарио выдержал паузу.
– Арриано!
– М-мм? – раздался дремотный голос.
– Подними правую ногу.
Команда была выполнена.
– Граццо Матра эй Акуюб, – шепнул Сарио. И мягко сказал:
– Арриано, я хочу тебе добра. Я сделаю тебя Верховным иллюстратором.
– А… Меквель…
Над характерным носом Грихальва изогнулись густые черные брови. Ни красоты, ни обаяния Рафейо, ни этой дразнящей улыбки. Жаль, вздохнул Сарио.
– После смерти Меквеля, конечно. Ты же хочешь быть Верховным иллюстратором?
– Ага! – Лицо его разгладилось в идиотской ухмылке.
– И будешь обязательно.
Сарио вытащил из-под стола разложенные краски, он их готовил целый день. Портрет, который он напишет со слюной, потом и кровью Арриано, не будет шедевром. И не важно. Никто, кроме него, его не увидит. Даже сама модель.
Когда он начал тихое песнопение, вертевшееся у него в мозгу, и древние тза'абские слова полились с языка, он позволил себе последнее сожаление. Не Арриано он жалел, а сожалел, что Арриано – не Рафейо. Большой талант, приятный облик, семейные связи, здоровая наследственность – ни одному из этих требований не удовлетворял Арриано.
Кроме единственного требования, имевшего сейчас значение.
Арриано был здесь.

Глава 56

Рафейо больше никто никогда не видел.
Его мать верила, что он жив. Все остальные были убеждены, что он мертв. Верховный иллюстратор Меквель никогда не подтверждал ни того, ни другого, но позволял иллюстраторам, Великому герцогу Коссимио и Арриго предполагать, что Рафейо убит магией самого Меквеля и убийство Премио Фрато Дионисо отомщено. Честно говоря, Меквеля абсолютно не волновало, жив Рафейо или в самом деле умер, потому что, живой или мертвый, он был унижен, беспомощен и, к счастью, исчез навеки.
О пейзаже Корассона не было сказано ничего. Северин и Лейла взяли его в имение и подарили Мечелле. Она поместила его на то же место, где висел прежний рисунок Рафейо. Если восхищенные зрители спрашивали имя талантливого художника, она отвечала, что это анонимный дар. Мечелла никогда не узнала, для чего он предназначался. Ей так и не сказали, что, когда летом перекрывали крышу, нашли несколько обгорелых черных черепиц. Кабрал, Лейла и Северин решили, что это нарушило бы ее покой. Они продолжали защищать ее, а когда Северин быстро состарился, – неизбежная судьба иллюстратора, – они нашли на его место другого, молодого и преданного. К счастью, у одного из сыновей Лейлы обнаружился Дар Грихальва.
Во время весьма неприятной часовой беседы с Верховным иллюстратором своего отца Арриго узнал, что графиня до'Альва, с позволения и, естественно, одобрения своего супруга, решила пойти по стопам среднего сына Карло и удалиться в монастырь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112