Я хочу, чтобы в моем саду росли те цветы, которые пожелаю посадить я, хочу продолжать вести записи о растениях, начатые бабушкой Лейлой. И рожать детей тогда, когда я сама этого пожелаю. А после того как они вырастут, я посвящу себя санктии. Буду возделывать сад и молиться о мире. Как можно дальше от моей семьи.Эти слова совсем не подобали невинной Беатрис, которую знал Рохарио!– Но ты же не бесплодна, Беллита. Если у тебя будет ребенок…– Можешь не сомневаться, бабушка научила меня, какую траву нужно взять, чтобы предотвратить зачатие. Для этого иллюстраторы мне не нужны!Наступило долгое молчание, во время которого Рохарио пытался разгадать намеки Беатрис о жизни в Палассо Грихальва. Картина, нарисованная ею, мало соответствовала тому, что представлял себе Рохарио.– Тебе следовало бы стать актрисой, – наконец сказала Элейна. По ее голосу Рохарио не мог понять, расплачется она сейчас или рассмеется.– Можно подумать, мне бы это позволили! А начни я протестовать, как это сделала ты, настаивай я на своем, они нарисовали бы мою покорность. Как это случилось с тобой!Лишь короткий всхлип в ответ – на большее Элейна была не способна.– Элейнита, бабушка Лейла хотела, чтобы мы понимали, что они с тобой сделали. И могли бы с ними бороться!– Как мы можем бороться? – прошептала Элейна. – Тебе же известно, на что они способны.– Теперь уже я начинаю думать, что совсем тебя не знаю! Ты всегда была для меня примером. Ты научила меня отстаивать свою свободу.– Ты не понимаешь. Они в любом случае могут заставить тебя делать то, что им нужно.– Но теперь им придется иметь дело с Эдоардом. – Рохарио услышал триумфальные нотки в нежном голоске Беатрис.– Они могут…– Ты не хочешь думать! – воскликнула Беатрис. – Зачем им что-нибудь предпринимать? Они получили то, что хотели, – любовницу Грихальва для наследника. Когда Эдоард женится, мне достанется особняк и прекрасное приданое. Может быть, выйду за графа, как наша дальняя родственница Тасия. Только, надеюсь, последствия моего брака не будут такими трагическими! Я не хочу ничем править. У меня одно желание – жить так, как нравится мне. Выходить за того, кто по душе мне, – или вовсе остаться без мужа. Тогда я смогу растить всех детей, в том числе и моего Рико, в своем поместье.– Но…– Как это не похоже на тебя, Элейна! Сплошные возражения, а я думала, ты будешь довольна! Я никогда бы не пошла на это, зная, что ты хочешь быть любовницей. Но я думала, тебе не нравится Эдоард.Рохарио затаил дыхание.Казалось, Элейна молчит целую вечность. Слабый дождь продолжал тихонько стучать по стеклу. Мимо окон прошел садовник, его лицо скрывала широкополая шляпа. К рубашке была приколота виноградная лоза – символ Явления. В правой руке он держал садовые ножницы. Сильным голосом, который доносился сквозь стекло, он пел радостный гимн Явлению.Когда Элейна наконец заговорила, ее слова звучали неуверенно, как бы контрастируя с веселым голосом Садовника.– Дело не в том, хотела я Эдоарда или нет. Просто я не могла примириться с…– А я могу, и уже сделала это… И совсем не жалею, Элейнита. А вот ты пожалеешь, когда я отниму у тебя все лучшие платья, а потом закажу дюжину новых. И не надейся, будто я это сделала ради тебя!Рохарио перестал соображать, он был охвачен безумной радостью. Элейна не хотела Эдоарда.Но почему – о небеса! – она должна обратить свое внимание на него? Эдоард куда более подходящий, привлекательный партнер.– Моронно! – едва слышно прошептал Рохарио.– они рассчитывают на то, что ты будешь рожать сыновей, наделенных Даром, – говорила Элейна. – Никто не разрешит тебе выйти замуж по собственному желанию или жить вне Палассо, даже если у тебя будет собственное поместье и покровительство дона Эдоарда.– Я не раз обсуждала подобную ситуацию с бабушкой, когда она еще была жива, ты же думала только о своем искусстве, а потом о муже. – Беатрис говорила с удивительной прагматичностью. – Только мужчины обладают Даром, но производят их на свет женщины Грихальва, при этом отцовство значения не имеет. Бабушка родила двоих сыновей, обладающих Даром, но их отца ми были вовсе не Грихальва. А потому я могу иметь Одаренных сыновей и не выходя за Грихальва. Все это напоминает горох, который разводила бабушка Лейла. Некоторые кусты вырастали высокими, а какие-то низкими. На одних распускались красные цветы, на других – белые. Часть горошин оказывались сморщенными, часть – гладкими. Я полагаю, существует способ, позволяющий определить, когда какая горошина получится. Точно так же мы можем проследить по материнской линии происхождение мужчин Грихальва, обладающих Даром.Элейна рассмеялась, и ее смех показался Рохарио музыкой.– Ты, бабушка Лейла и ваш скучный горох! Вот что бывает, когда слишком сильно увлекаешься садоводством!– Ага! – уже совсем другим тоном заговорила Беатрис. – А вот и Эдоард.Эдоард! В следующее мгновение Рохарио услышал голос брата – Корассон мейа!Наступило неловкое молчание. Рохарио встал и направился к двери.– Элейна, я смущен. Надеюсь, вы простите меня. Ваша сестра уверила меня…– Граццо, дон Эдоард. Я очень рада за вас и Беатрис. Мы пришли к выводу, что все только к лучшему.– Вы очень великодушны. А теперь, дорогая, я должен послать письмо отцу, в котором буду просить его, чтобы он устроил для нас бал в Палассо Веррада во время Пенитенссии. Сейчас я отправляю гонцов к своим лучшим друзьям – молодым людям и девушкам, всего их будет около дюжины, – чтобы они через неделю присоединились к нам в Чассериайо. Мы будем развлекаться – танцы, игры, охота, музыка, прогулки по саду, – как вы пожелаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118