Элейна покачала головой, пытаясь избавиться от злополучных мыслей. Все дело в потрясении, которое она пережила, узнав о смерти Андрее. И только. Аласаис сидела все так же неподвижно, вышивала при свете ламп.Наконец Элейна с трудом сделала шаг, потом еще один, подошла к иллюстратору.– Мастер Сарио, – она сглотнула, – я только что получила известие из Палассо Грихальва. Верховный иллюстратор Андрее умер.– Да, – ответил Сарио. – Я хочу, чтобы завтра ты нашла перечень картин, имеющихся в Галиерре. Ты должна выяснить, сохранились ли там – и какие именно – произведения Риобаро Грихальвы, Дионисо, Арриано, Этторо, Домаоса – нет, нет, не Домаоса, – Оакино, Гуильбарро, Мартайна, Сандора, Игнаддио, Веррейо, Матейо, Тимиррина, Ренсио… Эйха! Ренсио! Какой осел! Те, что находятся в хранилище, нужно будет оттуда забрать.Элейна была изумлена тем, как спокойно Сарио отнесся к потрясающей новости, которую она ему сообщила.– Только их работы? Есть еще много других, Сарио…– Сарио! Конечно же, Сарио! Да, я забыл о Тасиони и Адальберто. И Бенедетто. Он обладал поразительным даром видеть цвета. Начни с этих. Удели их работам особое внимание. Я говорил тебе, какое восхищение вызвала во мне твоя работа “Битва на Рио Сангва”? Достойное произведение. Мне эта картина нравится больше, чем та, что принадлежит кисти Бартойина."Произведение!” Элейна была так потрясена, что воскликнула:– Правда?Сарио даже оторвался от своего занятия.– Матра эй Фильхо! Я бы не стал этого говорить, если б так не думал! Посмотри сюда… Видишь, как последние мазки, которые ты наносишь на картину, создают нужное впечатление.Элейне безумно нравился портрет Ренайо. Научиться так рисовать! Наверняка есть какое-то другое, совсем невинное, объяснение замеченным ею символам. Сарио не имел в виду ничего плохого.– Наступит день, и ты научишься рисовать так же хорошо, если будешь работать. Ты будешь работать?Сарио пристально посмотрел на Элейну. Его переполняла жизненная сила, а талант был сродни пламени, Луса до'Орро, озаряющей все вокруг. Рядом с ним нет места мраку, все сияет ослепительным светом.– А разве у меня есть выбор? Он удовлетворенно кивнул.– В таком случае до утра. * * * Элейна встала очень рано и сразу отправилась в Галиерру, но помощник кураторрио, дежуривший в тот день, смог предложить ей лишь смехотворный по своему объему путеводитель. Она старательно пометила все картины иллюстраторов, которых упоминал Сарио, а затем терпеливо искала их на стенах. Это заняло у нее все утро.– Здесь обязательно должно быть хранилище.– Естественно, у нас есть хранилище, – подтвердил помощник кураторрио, которого Элейна почему-то сильно раздражала.Он открыл дверь на огромный пыльный чердак, заставленный прикрытыми какими-то тряпками картинами и ящиками. Элейна наклонилась и открыла одну из картин. На нее смотрела девочка с печальными глазами, одетая в старомодное платье.– Матра эй Фильхо! Мне понадобится не одна неделя, чтобы все тут разобрать, даже если и удастся понять, какая из них кому принадлежит… Маэссо, неужели у вас нет полной описи? Не могу поверить, что картины просто-напросто убирают сюда и нигде не остается никаких заметок.– При мне никто ничего подобного не делал, – ответил помощник кураторрио. – У меня есть свои, вполне определенные обязанности. Простите, но я должен их выполнять. – Не сказав больше ни слова, он вышел.Элейна выпрямилась, отряхнула юбку, раскрыла ставни и впустила на чердак лучи солнца, в которых тут же заклубились крошечные пылинки. После этого она принялась методично снимать тряпки с картин, доставать их из ящиков.Как-то так получилось, что эта однообразная работа захватила ее. С полотен на нее взирали лица давно умерших людей, одни с радостью или грустью, другие равнодушно, словно им вовсе не хотелось позировать для портрета и они мечтали оказаться совсем в другом месте. Эйха! Они и в самом деле сейчас находятся в другом месте, в своих могилах. Элейна видела то тут, то там собственных предков, мужчин в пышных воротниках, женщин в вызывающе открытых платьях, оливковая кожа, типичные носы, серые глаза – эти черты до сих пор отличают Грихальва: Верховных иллюстраторов, знаменитых живописцев, обожаемых любовниц.Старые “Договоры”, “Помолвки”, “Деяния”, “Смерти”; изредка встречались “Разводы”, окаймленные черной рамкой. Матра! Кто эта потрясающая красавица с хлыстом в одной руке и букетом белых маков – в другой. “Мое проклятие”. Элейна поискала надпись внизу портрета. Бенекитта до'Веррада? Еще одно незнакомое имя. Она отложила картину в сторону.Ее юбка и волосы были в пыли, но она не обращала на это внимания. Через некоторое время Элейна сообразила, что начало темнеть. Вдруг дорогу ей преградил огромный комод с неглубокими широкими ящиками. Она потянула за ручку, и тут же вперед скользнула плоская доска.Эскизы! Элейна чихнула. Наброски “Договоров”, портреты. В одном из ящиков она обнаружила зарисовку – видимо, к картине, которая должна была запечатлеть торжественный момент, когда первый Ренайо стал Великим герцогом и основал Тайра-Вирте. Внизу стояла довольно необычной формы буква S с многочисленными завитушками и украшениями – произведение неизвестного художника.Элейна открыла очередной ящик. Эйха! Целая куча карикатур на придворных, некоторые из них весьма грубые! Она чихнула, наглоталась пыли, закашлялась.У стенки, за ящиком, куда они, по всей вероятности, завалились много лет назад, лежали смятые листки бумаги. Элейна развернула их, и они захрустели у нее в руках. Слишком мелкие буквы прочитать при таком освещении было невозможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118