Они вошли в самолет. Фриски намеренно прошел вперед и не слишком дружелюбно пригласил Джонатана сесть рядом с собой.– Фриски, у меня понос, – сказал Джонатан. – Джунгли действуют.– Сиди, где тебе, твою мать, сказано, – посоветовал Тэбби, дыша ему в затылок.Джонатану ничего не оставалось, как сесть между ними, и каждый раз, когда он выходил в туалет, Тэбби сопровождал его и стоял под дверью. Роупер сидел в одиночестве у перегородки, не признавая никого, кроме, Мэг, которая принесла ему свежий апельсиновый сок, а в середине полета еще и факс, написанный, как углядел Джонатан, от руки. Роупер прочитал его и, сложив, убрал во внутренний карман. Потом надел на лицо полумаску и вроде бы заснул.В аэропорту в Колоне, где Лэнгборн уже ждал их с двумя «вольво» и шоферами, Джонатану опять было ясно дано понять, что его статус изменился.– Шеф, мне немедленно надо поговорить с тобой. Наедине, – закричал Лэнгборн снизу чуть ли не раньше, чем Мэг отрыла дверцу.И все ждали в самолете, пока Роупер и Лэнгборн совещались у трапа.– Вторая машина, Фриски, – скомандовал Роупер, когда Мэг наконец-то, повинуясь его кивку, выпустила остальных пассажиров. – Все вы.– У него живот схватывает, – потихоньку предупредил Фриски Лэнгборна.– К черту его живот, – отмахнулся Лэнгборн. – Скажи ему, пусть потерпит маленько.– Потерпи маленько, – сказал Фриски.День клонился к вечеру. Полицейская будка и наблюдательная вышка пустовали. Был пуст и аэродром, не считая белых, зарегистрированных в Колумбии, частных самолетов, стоящих рядами вдоль широкой взлетной полосы. Роупер с Лэнгборном сели в переднюю машину, и Джонатан заметил в ней четвертого пассажира, в шляпе, сидящего рядом с шофером. Фриски открыл заднюю дверцу второй машины, Джонатан сел, Фриски – за ним, а Тэбби – с другого боку. Все молчали.На огромном рекламном щите девушка в потертых шортах обхватывала бедрами длиннющую сигарету. На другой – кокетливо лизала поднятую антенну транзистора. Они въехали в город, и машину заполнил отвратительный запах нищеты. Джонатан вспомнил Каир, как он сидел рядом с Софи, наблюдая за отверженными, копошащимися в отбросах. На некогда богатых улицах, между лачугами, сложенными из старых досок и рифленого железа, стояли старые, обшитые тесом дома вот-вот готовые рухнуть. С подгнивших балконов свисало разноцветное белье. Дети играли под почерневшими аркадами и пускали пластмассовые стаканчики в сточных канавах. Безработные мужчины, человек по двадцать на каждом крыльце, без всякого выражения глядели на проходящие машины. Сотни неподвижных лиц, с таким же отсутствием выражения, торчали в окнах заброшенной фабрики.Они остановились у светофора, и левая рука Фриски за водительским сиденьем прицелилась воображаемым револьвером в четырех вооруженных полицейских, сошедших с тротуара и не спеша направлявшихся к машине. Тэбби мгновенно понял этот жест, и Джонатан почувствовал, как он откинулся на спинку и расстегнул средние пуговицы куртки.Полицейские были внушительного вида. В отглаженной форме из легкой ткани цвета хаки, с нашивками и планками, с «сальтерами» в блестящих кожаных кобурах. «Вольво» Роупера проехала вперед и припарковалась в ста ядрах от них. Зажегся зеленый свет, но двое полицейских по-прежнему загораживали машине путь, а третий говорил с шофером, пока четвертый грозно глядел внутрь. Один из передних полицейских уже осматривал шины. Машина закачалась, когда другой решил испытать на прочность подвеску.– Думаю, джентльмены хотели бы получить маленький подарок, правильно, Педро? – спросил Фриски водителя.Тэбби стал хлопать себя по карманам. Полицейские запросили двадцать долларов. Фриски протянул водителю десять, и тот передал их по назначению.– Какая-то сволочь обчистила меня в лагере, – пожаловался Тэбби, когда они тронулись.– Хочешь вернуться и найти его? – спросил Фриски.– Мне бы в туалет, – сказал Джонатан.– Пробку тебе в зад, – буркнул Тэбби.Следуя за машиной Роупера, они въехали на североамериканскую территорию с газонами, белыми церквями, кегельбанами и юными армейскими женами в бигуди и с колясками. Вырулили на приморский бульвар и покатили вдоль ряда розовых вилл застройки двадцатых годов с гигантскими телевизионными антеннами, неприступными заборами и высокими воротами. Незнакомец в первой машине следил за номерами домов. Повернули за угол, он продолжал смотреть. Началась парковая зона. На море грузовые, пассажирские и нефтеналивные суда ждали своей очереди на вход в канал. Первая машина притормозила перед старым домом, прячущимся в деревьях. Водитель посигналил. Дверь открылась, и вышел узкоплечий человек в белой хлопчатобумажной куртке. Лэнгборн опустил стекло и велел ему сесть в заднюю машину. Фриски подался вперед и открыл дверцу. В проеме мелькнуло лицо интеллигентного молодого человека арабского типа в очках. Ни слова не говоря, он скользнул на сиденье.– Как живот? – спросил Фриски у Джонатана.– Лучше, – сказал Джонатан.– Так и держись, – велел Тэбби.Они выехали на прямую дорогу. Джонатан учился в армейской школе, очень похожей на то, что он видел сейчас. Справа тянулась высокая каменная стена с черной змейкой кабеля и тремя рядами колючей проволоки. Ему вспомнился Кюрасао и дорога к докам. Слева появились щиты: «Тошиба», «Ситизен», «Тойлэнд» Страна игрушек.

. «Так вот где Роупер покупает свои игрушки», – почему-то вдруг подумал Джонатан. Нет, покупал он их не здесь. Здесь он получал вознаграждение за тяжкие труды и вложенную наличность. Арабский студент зажег сигарету. Фриски нарочито закашлялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168