Одновременно поблизости строилось нечто гораздо меньшее – предприятие по производству более компактных генераторов.
В конце концов, большая часть территории комплекса обрела свой первоначальный вид, заросла лесом, а новое предприятие занималось выпуском маленьких установок, которые можно было видеть на задах каждого жилого дома или деловой постройки в сельской местности.
И вдруг, перспектива, как бы, сдвинулась назад, и мы увидели на переднем плане одинокую фигуру, наблюдавшую ту же самую картину, что и мы.
Увидев его профиль, я понял, что это – Феймэн, до его нынешнего рождения, рассматривает то, чего он может достигнуть в жизни.
Мы с Уилом переглянулись.
– Это ведь часть его Видения рождения, правда? – спросил я.
Уил кивнул:
– Это должен быть его сонм душ. Давай-ка посмотрим – может, сумеем что-нибудь ещё выяснить о нём.
Мы оба сосредоточились на сонме, и перед нами возникло другое изображение. То был девятнадцатый век, военный лагерь, палатка командующего.
Мы увидели Феймэна вместе с генералом – тем самым, которого я встретил в иллюзорном городе. Слегка прихрамывавший Феймэн был одним из заместителей генерала; вторым был Уильямс.
Наблюдая за ними, мы начали вникать в историю их взаимоотношений. Великолепный тактик, Феймэн отвечал за стратегию и технические вопросы.
Незадолго до наступления, генерал приказал тайно продать индейцам одеяла, заражённые оспой; Феймэн решительно воспротивился этому – не столько из жалости к туземцам, сколько из-за возможных политических последствий.
Позже, уже после того, как Вашингтон приветствовал победу в этом сражении, журналисты раскопали историю с заражёнными одеялами, и было начато расследование.
Генерал и его близкие друзья в Вашингтоне сделали козлом отпущения Феймэна; его карьера рухнула. Генерал впоследствии стал видным политическим деятелем национального масштаба и оставался им, пока и ему не дали подножку.
Феймэн так никогда и не оправился от удара; его собственные политические амбиции рухнули вместе с его профессиональной карьерой.
С годами он всё более озлоблялся, отчаянно и безуспешно призывая общественность заставить генерала рассказать всю правду о той битве.
Двое-трое журналистов некоторое время занимались этой историей, но вскоре интерес общественности к ней совершенно заглох, и Феймэн окончательно впал в немилость.
Под конец жизни, его сильно мучило, что ему так и не удалось достичь в политике того, о чём он мечтал; считая своего бывшего командира виновным во всём, он совершил покушение на него во время официального обеда и был застрелен телохранителями.
Феймэн, отделивший себя от внутренней уверенности и любви, не смог полностью пробудиться после смерти.
Долгие годы он считал, что провалил дело, и жил в иллюзорных построениях, лелея свою ненависть, обречённый на бесконечное повторение всё того же ужаса: он планировал другое покушение и совершал его – только для того, чтобы снова быть убитым.
Наблюдая, я понял, что Феймэн мог бы оставаться в ловушке иллюзий гораздо дольше, если бы не решительные усилия другого человека, который тогда находился вместе с ним в военном лагере. Увидев его образ, я узнал его.
– Это Джоэл, тот самый журналист, – пояснил я Уилу, стараясь удержать чёткость видения.
Уил кивнул в знак того, что понял.
После смерти Джоэл стал членом внешнего кольца душ и полностью посвятил себя задаче пробуждения Феймэна.
В их тогдашней жизни он намеревался предавать огласке любой случай жестокости или обмана, совершённых военными по отношению к индейцам, и ему была известна история с заражёнными одеялами, но взятками и угрозами его заставили держать язык за зубами.
Посмертный Обзор жизни привёл его в отчаяние, но он не утратил сознания и поклялся помочь Феймэну, который попал в беду, в общем-то, из-за его, Джоэла, отказа от решительных действий.
После многочисленных бесплодных попыток Джоэла выйти на связь с Феймэном, тот, наконец, ответил и сам пережил долгий и болезненный Обзор жизни.
В своей жизни в девятнадцатом веке он собирался стать гражданским инженером. Но его соблазнила перспектива стать героем войны, таким же, как его командующий, и заняться вопросами новой военной стратегии.
В годы, прошедшие между одной и другой жизнью, он помогал людям на Земле правильно использовать технологию; и вот, мало-помалу, его начало посещать видение приближающейся новой жизни.
Сначала медленно, затем, всё более отчётливо он стал понимать, что скоро будут открыты новые методы получения энергии, потенциально способные освободить человечество, но они могут оказаться крайне опасны.
Чувствуя, что рождается, он понял, что будет работать именно в этой области, заниматься именно этой технологией, но понял также и то, что, как и прежде, будет жаждать власти, признания и высокого статуса.
А ещё он увидел, что у него будут помощники – шестеро помощников. И долину, где все они работают вместе, в темноте, возле каких-то водопадов, чтобы, используя некий процесс, принести людям Видение мира.
Образ Феймэна стал исчезать, но я, всё же, успел увидеть кое-что из этого процесса. Вначале семь человек начали вспоминать, когда и при каких обстоятельствах встречались раньше, и осмысливать порождённые этим чувства.
Затем, группа сознательно, пользуясь техникой Восьмого откровения, расширила свою энергию, и каждый познакомил других со своим Видением рождения; в конце концов, вибрация ускорилась, объединяя сонмы душ всех семерых.
Из знания, обретённого таким образом, должно было родиться Видение мира – память о полной картине предстоящего нам будущего, того, куда мы идём, и того, что мы должны делать, чтобы исполнить своё предназначение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75