Проблема эта реальна, но она не требует столь «грубо
го» решения. В демократиях нет надобности вводить неравное голосование,
чтобы сохранить неравенства, присущие капитализму; в самом деле, хотя у к
аждого есть один голос, не все им пользуются; кроме того, политическое вли
яние зависит не только от голосов, но и от вкладов в избирательные кампан
ии.
Не случайно капиталистические общества устроили политические системы
, где экономическое богатство может переходить в политическую власть. В
наше время эта реальность проявляется во вкладах в избирательные кампа
нии, с помощью которых группы специальных интересов, обладающие экономи
ческой властью, покупают политическое влияние, и в том факте, что большин
ство из ста сенаторов США Ц миллионеры. Не случайно Америка построила с
истему, где люди с политической властью, но без богатства имеют «возможн
ости» превращать свою политическую власть в богатство. Достаточно вспо
мнить президента Линдона Джонсона, который стал богатым человеком, хотя
в течение всей своей деятельности занимал только низкооплачиваемые об
щественные должности. Или, ближе к нашему времени, мы видим усилия Ньюта Г
ингрича превратить свою политическую власть в экономическую власть по
средством книг, лекций и «образовательной» деятельности, когда ему гото
вы платить многомиллионные суммы за продукцию неизвестного качества. К
нигоиздательские компании не платят авансы в 4,5 миллиона долларов автор
ам без достаточной репутации. Приобретательская деятельность Гингрича
еще до того, как он стал спикером палаты представителей, была столь успеш
ной, что он получил в Конгрессе кличку «Ньют и компания» (15). Его единственн
ая ошибка была в том, что он приобрел политическое могущество слишком бы
стро, а потому привлек к себе пристальное внимание и вызвал разбирательс
тво, прежде чем завершил свою задачу экономического обогащения.
С точки зрения экономической теории, вклад в избирательную кампанию как
ого-нибудь политика не отличается от денежного подарка. В обоих случаях
это суммы денег, нужные человеку для достижения его целей. Экономическая
теория не признает здесь различия и не должна его делать. Различие делае
т лишь юридическая система, считающая законным, когда политику дают день
ги для проведения избирательной кампании, и незаконным, когда ему дают д
еньги на покупку роскошного дома.
Различие здесь не столь резко, как могло бы показаться, потому что выше не
которого уровня материального богатства люди стремятся иметь еще боль
ше денег не с целью увеличить материальное потребление (в самом деле, мно
гие, не имея возможности потребить свое наличное богатство в течение все
й жизни, все же продолжают посвящать свою жизнь дальнейшей наживе). То, к ч
ему они стремятся, Ц это власть принимать решения, экономические и поли
тические. Власть Ц это высший потребительский продукт. Это почти единст
венное, чего можно желать и что можно потреблять в неограниченном количе
стве. В некоторой мере, но не полностью, власть политического деятеля мож
ет возместить ему недостаток денег, а экономическая власть бизнесмена м
ожет возместить ему недостаток политической власти.
Дихотомия между двумя системами уменьшается также оттого, что процент у
частия в выборах убывает вместе с доходом. Если бедные неспособны органи
зоваться, чтобы голосовать, то они, очевидно, неспособны организоваться,
чтобы экспроприировать собственность богатых. И поскольку они не голос
уют, то в действительности не имеют равного избирательного права, хотя э
то право и признается конституцией. Неудивительно, что в странах, где бед
ные были организованы для массового голосования, правительства горазд
о агрессивнее проталкивали доходы книзу и прижимали богатство сверху. Е
вропейские системы социального обеспечения потому и отличаются от аме
риканской, что за них голосовали семьи с низким доходом, которые в Америк
е не голосуют.
Сверх того, в парламентских системах европейских стран можно добиватьс
я избрания, не будучи богатым (поскольку человек выдвигается не в качест
ве индивида), а члены парламента, особенно члены от левых партий, редко быв
ают богаты. Они голосуют за более эгалитарные системы налогообложения и
перераспределения доходов, поскольку это не означает более высоких нал
огов для них самих. Налоги касаются других, а сами они отождествляют себя
с совсем иными классами дохода, чем их американские собратья (в большинс
тве европейских парламентов бывшие школьные учителя, представляющие с
оциалистические партии, столь же многочисленны, как юристы в американск
ом конгрессе). Если вы хотите найти самые дырявые места в налоговом закон
одательстве Америки, то вы не ошибетесь, предположив, что они относятся к
типичным доходам членов сената и палаты представителей США.
Для американцев, заинтересованных в сохранении программ социального о
беспечения, главный вопрос Ц как убедить бедных в самом деле голосовать
за политиков, поддерживающих эти программы. Вряд ли приходится удивлять
ся, что если люди, прямо заинтересованные в некоторых программах, не голо
суют за политиков, поддерживающих эти программы, то консерваторы, больше
не боящиеся социализма или коммунизма, прежде всего станут урезывать им
енно эти программы.
Меняется и сама американская система. Электронные средства информации
намного облегчают экономической власти покупку политической власти. Ч
ем дороже обходится телевизионная реклама, нужная для выборов на общест
венную должность, тем больше преимущество богатых, когда идет борьба за
эту должность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152