Удар был не очень сильным — но тонкое лезвие ножа вонзилось в нужное место.
Он не почувствовал боли. Тьма сомкнулась стремительно. Мятежная душа Эрнста фон Бюрхаузена покинула этот мир.
Минутой позже створки огромных ворот лязгнули, поползли навстречу друг другу и сомкнулись до следующего утра.
Гараж погрузился во мрак.

14 апреля 2002 года
21 нас 10 минут
— С вашего позволения, сэр, я бы предпочел остаться на мостике.
— Что-то не так, Майкл?
— Ничего такого, хвала Господу. Но айсберги, от них в это время никуда не деться. Можете не сомневаться, приборы работают исправно, и вахтенные офицеры вполне самостоятельные, опытные ребята. Но мне будет гораздо спокойнее там, нежели за столиком в ресторане.
— А по-моему, вы морочите нам голову, кэп. За столиком в ресторане вам никогда не бывает спокойно. Я прав?
— Правы, сэр. Всем известно, что капитан О'Нил плохой собеседник и скверный кавалер. Но это входит в мои обязанности, и я готов исполнять их дальше. Только не этой ночью, сэр.
— Мы уже близко?
— Два с половиной часа ходу. До Бостона — более тысячи миль и чуть больше четырехсот до Сент-Джона. И вот еще что. Температура воздуха понижается очень быстро. В 19 часов — было 43°, в 19.30 — уже 39° .
— Это ненормально?
— Я бы не сказал. Но мистер Адамсон…
— Слушай, Стив, я хочу, чтобы твои люди не подпускали Чарли к капитану О'Нилу на пушечный выстрел.
— Если это приказ, то — увы! — моих полномочий недостаточно, чтобы его исполнить.
— Это шутка. Ничьих недостаточно. Потому что он здесь главный. Таков мой ответ, Майкл. Вы — капитан. Вам и решать.
— Благодарю, сэр Энтони.
Дверь за капитаном О'Нилом закрылась. Лорд Джулиан обернулся к присутствующим.
— Два с половиной часа. Надеюсь, вы тоже помните об этом?
— И делаем все, что в наших силах.
— Хочется верить. Очень хочется.
— Лучше скажи, чем это вдруг провинился Чарли?
— Ничем особенно. Наш умник исправно снабжает капитана информацией, от которой у того портится настроение. Морские волки, как известно, суеверны.
— Стало быть, девяносто лет назад тоже было 43 — сначала, и 39 — потом?
— Не знаю, черт побери! И не хочу знать! Еще вопросы?
— Мы действительно собираемся лечь в дрейф?
— Да. Будет короткая поминальная служба.
— И немного грусти. В холодной воде. Почти по Саган .
— О чем это вы, Полина?
— Меня посвятили в подробности сценария. Венки на воде, свечи на венках.
— Что здесь плохого?
— Не уверена, что все наши гости думают так же.
— Прошу прощения, но я снова не понял, о чем вы толкуете?
— О том, не вздумает ли До-До устроить очередной стриптиз под «Songe d'Automne» . Верно, Полли?
— Если бы только она!
— Все возможно.
— Вот-вот. И трагедия обернется фарсом.
— Если успеет.
Потапов был мрачен, как никогда. Джулиан мрачнел на глазах.
— Действительно, дожить бы до «Songe d'Automne». A До-До я уж как-нибудь успокою.
— Лучше бы пережить.
— С нами Бог! С удовольствием последовал бы примеру О'Нила, но если капитанский столик вообще не будет занят, присутствующим, боюсь, станет не по себе.
— Им и так не по себе. Большинство, кажется, переоценило крепость собственных нервов.
— Отдаю должное вашей наблюдательности, Серж, но на ужин идти придется.
— Я готов. Разве не видно?
Оба — лорд Джулиан и Сергей Потапов — уже облачились в смокинги. Им предстояла совсем не легкая задача — успокоить и развеселить тысячу взвинченных людей. А в случае чего — не допустить паники.
На пороге Потапов задержался.
— Полина, можно тебя на минуту? Заговорил он не сразу. Прятал глаза.
— Не знаю, следует ли сейчас… А может, именно сейчас и следует… В общем, погиб тот полковник. Подорвался на мине.
— Когда?
— То-то и оно… Утром, в пятницу, двенадцатого апреля.
— Здесь еще была ночь?
— Ну конечно. Прости. Я пойду. Она вышла на палубу.
Ночь простиралась над Северной Атлантикой. Ясная, холодная ночь. Звезды сияли на темном небосклоне. Надменные. Ледяные. Невозмутимые.
Безразличные ко всему, что творится внизу, на земле.
— Царствие тебе небесное, товарищ полковник! Вспомнился его смех.
Хотя смеялся полковник только однажды. «Донна Роза, я старый солдат…» — сказала она тогда. И он рассмеялся. Донна Роза…
Дорога — бегом, разумеется! — до штабной каюты заняла чертовски много времени — минуты три, а может, и больше.
— Мне нужны списки пассажиров. Немедленно. Но обязательно — с именами. Со всеми, полными именами, сколько бы их ни оказалось.
— Что произошло?
— Роза! Понимаете?! Не только цветок. Еще имя.
— Лилия — тоже. И Маргарита.
— Сначала Роза. Я знаю, что говорю.
— Не сомневаюсь.
Службу безопасности сотряс очередной аврал. Машина заработала на предельных оборотах.

14 апреля 2002 года
21 час 54 минуты
Миссис Крис, шестидесятилетняя величественная матрона, известная пламенной любовью к бездомным животным, организацией масштабных благотворительных акций в их пользу и яростными нападками на всех, кто, по ее мнению, наносил или собирался нанести обездоленной живности какой-либо вред, одевалась к ужину.
Дочь появилась в ее будуаре неслышно. Чуть приоткрыв массивную дверь, Эмилия Крис проскользнула внутрь легкой, почти бестелесной тенью. Миссис Крис заметила ее лишь тогда, когда бесцветное лицо Эмили возникло прямо перед ней, отразившись в большом зеркале.
Позолоченную раму зеркала украшала искусная резьба.
Апартаменты Крисов были оформлены в стиле ампир. Много белого, много золота, причудливой резьбы, лепнины и тяжелого шелка, расшитого вручную.
Эмили никогда не отличалась особой бойкостью, но сейчас держалась так робко, что мать забеспокоилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77