— серьезные археологические экспедиции будто и не ведали ничего о древних развалинах. Изредка лишь — коротко и трусовато — набегали сюда «черные копатели», одиночки, Искатели древних сокровищ или просто отчаянные авантюристы.
Но и тем, судя по всему, удача не улыбнулась ни разу.
Совокупность этих обстоятельств позволяла отнести Поенарский замок к категории уникальных археологических объектов.
Она же питала честолюбивые надежды доктора Эрхарда и его спутников.
Однако лето таяло, надежды — тоже. Настроения, царившие в экспедиции, полностью соответствовали светлому минору ранней осени.
Слабый эмоциональный всплеск поутру, когда яркое по-летнему солнце золотит буйную карпатскую зелень, а свежий горный воздух полнится дурманящими лесными ароматами.
Тихая, задумчивая меланхолия вечером и отрешенность на исходе дня.
Ранние сумерки ощутимо дышат прохладой, со дна ущелья, из низины поднимается густой белый туман, пламя костра уже не согревает и не спасает от тьмы.
Хочется домашнего уюта, тепла, прочной крыши над головой и крепких стен, окружающих жилище. Хочется защищенности.
Ее-то как раз не хватает людям в преддверии осенней хмари, унылой остуды долгих ночей.
Внезапно подкрадывается странное уныние, порой — тоска и смутный, необъяснимый страх перед грядущим ненастьем.
Здесь, на мрачных развалинах, все ощущалось острее. Люди жались к костру, образуя вокруг огня плотный живой круг. Выходило похоже на древний мистический обряд, призванный оберечь от темных сил и пугающей власти ночи, неумолимо подступающей со всех сторон.
Вслух, разумеется, никто не согласился бы с подобным замечанием.
Но — мысленно?
Возможно, кое-кто всерьез подумывал о чем-то… странном.
Разговор упорно возвращался в одно и то же русло.
— Похоже, здесь действительно не слишком счастливое место.
Джилл Норман, англичанка, решившая вопреки сложившимся традициям получить образование в Германии, в недавнем прошлом — студентка Рихарда Эрхарда, теперь — его секретарь и ассистент, была единственной женщиной в экспедиции.
Ей прощались эмоциональные всплески и рассуждения о «потусторонней» подоплеке проблемы, которую доктор Эрхард с твердокаменным упорством — если не сказать упрямством! — рассматривал исключительно с материалистических позиций.
Того же требовал от прочих участников экспедиции: двух студентов-немцев — Карла и Густава, молодого аспиранта-историка из Бухареста — румына Григориу, переводчика и проводника — Мирчи, уроженца здешних мест, сотрудника одной из туристических компаний в Тырговиште, грека Костаса — морехода и врача по образованию, неожиданно увлекшегося историей и археологическими раскопками.
Все семеро провели на развалинах в Поенари в общей сложности около трех месяцев и, вероятно, готовы были продолжать работу еще некоторое время — до наступления холодов.
Однако «мистические» пассажи Джилл, вызывавшие прежде сдержанную добродушную иронию, теперь воспринимались иначе.
В этот момент — именно в этот почему-то! — Рихард Эрхард ощутил настроение сподвижников особенно остро.
Он пытался возражать.
Впрочем, довольно слабо.
— Ты снова за старое, Джи? Скажи просто, что любишь страшные сказки на сон грядущий.
— Совсем не люблю. И это не сказка, к сожалению.
— Что «это»?
— Все. Замок — на костях. Река, в которой утопилась несчастная женщина. И вообще… Разве не вы утверждали, что Поенарский замок Дракула предпочитал всем прочим Резиденциям?
— И что с того?
— Вам — ничего, разумеется. Многие, однако, считают — он и теперь предпочитает эти места…
— Тебе не стыдно, Джи? Последний пассаж не стоит даже краткого возражения. Что же до костей и утопленницы, готов объясниться. В сотый, мне кажется, раз. Замок на костях? Какие страсти! И посмотрите, кого именно они сразили наповал?! Ученых! Историков, между прочим, коим, как никому другому, должно быть ведомо: большинство крепостных сооружений возведено исключительно на костях. А как иначе? Как, скажите на милость, возвести неприступные стены, не угробив при этом сотню-другую безответных работяг, часто — пленников? Строительной техники человечество еще не изобрело-, а пудовые камни каким-то образом нужно было доставить на место и вознести на высоту. Сколько человек было задавлено, надорвалось, покалечилось, разбилось оземь, сорвавшись со строительных лесов? Кто считал? Вас, однако, смущают исключительно поенарские жертвы. Очень логично.
— Не очень. Согласен. Однако согласитесь и вы: поенарская легенда — заметное звено в цепи сказаний… скажем так… не слишком благодушных.
— Сказаний, Костас! Заметьте, это не я, а вы произнесли — сказаний. Впрочем, любое сказание можно препарировать с точки зрения здравой логики и исторической объективности. Истина от этого не пострадает нисколько, но ничего и не выиграет. Проверено многократно. Выходит — пустая трата времени. Но я готов. Ради спокойного сна Джилл, в конце концов! Итак, сказание! Не будете ли вы столь любезны, чтобы напомнить его всем присутствующим?
— Думаю, все и без меня…
— Нет уж, пожалуйста! Я настаиваю.
— Хорошо. Однажды Дракула собрал своих бояр на пасхальный пир и в разгар застолья задал гостям коварный вопрос: скольким господам служили они в своей жизни? Подвыпившие бояре в большинстве своем сказали правду: многим. Понятное дело — феодальная неразбериха. Однако Влад Дракула принять этого во внимание не пожелал — тут же на пиру велел схватить бояр и отправить на каторжные работы. Замок в Поенари был построен их руками всего за один год. Когда строительство было закончено, те из пленников князя, кто остался жив, были почти нагими — одежда, в
Которой они пировали, истрепалась в клочья, другой рабам Дракулы не полагалось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124