— Да, это логично. Вполне убедительный повод для скепсиса… Слушай, а если сам ген… Эдакий сувенир в пробирке! А? Они ведь не требуют каких-то особых условий хранения, насколько я понял?
— Не более чем килька в томате.
— Что, прости?
— Есть… а вернее, было у нас такое простейшее блюдо, я бы даже сказала — закуска. Хранилась в холодильнике и без него тоже. Словом, хранилась великолепно.
— Ну, пусть килька. Только он ведь ни за что не отдаст…
— О! Милый, пусть это тебя не тревожит. Это сделают слабые женские руки… Но идея хороша. Зачем бумаги, когда есть готовый продукт? Пожалуйста! Смотрите, нюхайте, пробуйте на зубок. Да, ты молодец, малыш!
— И это все?
Утро он встретил с тяжелой головой и мутным взглядом, что всегда случалось после бессонной ночи.
Она бесцеремонно выставила его на улицу довольно рано, не предложив даже чашки кофе.
Лицо ее в ярком свете было…
Впрочем, он оказался джентльменом настолько, что не пожелал даже думать на эту тему.
Все было пустяки, сущие, ничего не значащие пустяки!
До конца своих дней он готов был называть эту женщину не иначе как Мона Лиза.
Ибо услуга, которую она легко согласилась оказать ему этой ночью, была воистину бесценной.
Часовня

Дан Брасов появился в Сигишоаре недавно.
Чуть больше года миновало с того дня, когда высокий, сухопарый мужчина сошел с бухарестского поезда на сонный перрон.
Был он сутул.
Густые черные волосы слегка взлохмачены.
Лицо — тонкое, горбоносое.
Глаза скрывали массивные очки с толстыми линзами.
Приезжий не походил ни на туриста, ни на столичного чиновника, прибывшего с инспекцией, ни на местного жителя.
Однако на вокзале не задержался, а сразу же уверенно двинулся в путь, будто хорошо знал дорогу.
Шел быстро, при ходьбе смешно размахивал длинными руками.
Одет был в легкий светлый плащ, из-под которого выглядывали строгий деловой костюм и белая сорочка, перехваченная у ворота темным галстуком. При себе имел большую, но, похоже, не слишком тяжелую дорожную сумку и маленький аккуратный портфельчик с note-book.
Миновав помпезный памятник советским солдатам, воевавшим в этих местах с немцами, незнакомец пересек безликий современный квартал, перешел через мост и только тогда замедлил шаг.
Взору его наконец открылась Сигишоара.
Средневековый город, некогда населенный саксонскими немцами и потому застроенный классической готикой.
Узкие улочки вымощены неизменной брусчаткой, а кое-где и вовсе покрыты древним деревянным настилом.
Толстые замшелые стены домов.
Гнезда аистов на черепичных крышах.
В уютных внутренних двориках тенистые деревья — яблони, груши, орешник.
Арочные мостики, бесконечные крутые лестницы, увитые вечным плющом.
Все было здесь, как полагалось в давние времена — и ратушная площадь, и островерхие крепостные башни, одну из которых венчали старинные часы.
Стрелки двигались по древнему зодиакальному кругу.
Каждый час, таким образом, оказывался во власти одного из судьбоносных созвездий.
Было четыре часа пополудни, когда мужчина вступил под своды башни.
Маленькая стрелка часов указывала на знак Овна.
В этот же день он снял комнату в единственной местной гостинице «Steaua».
Тогда и стало известно, что приезжего зовут Даном Брасовым, он профессор, ученый-историк из Бухареста.
Позже выяснилось, что постоялец намерен задержаться в городе на некоторое, возможно, продолжительное время, ибо работает — ни много ни мало — над монографией, посвященной валашскому господарю Владу Третьему.
Это обстоятельство сильно изменило отношение к столичному профессору в Сигишоаре. Просвещенная местная публика немедленно проявила к нему горячий интерес.
Тому были причины.
Влад Третий родился в Сигишоаре.
Давно это было — без малого шесть столетий назад, однако мрачная слава загадочного рыцаря Дракона не канула в Лету, не растворилась в анналах истории и даже не потускнела с годами.
Скорее — наоборот.
Отношение к таинственному соплеменнику в городе да и вообще в Румынии было двойственным.
С одной стороны, большинство румын почитали Влада как национального героя, отважного воина и мудрого властелина. Многочисленные истории, представляющие великого князя кровожадным монстром, а здешние заповедные места — пристанищем всевозможной нечисти, вне всякого сомнения, ущемляли национальную гордость.
Больно ранили некоторые, особо чувствительные души.
Вызывали протест.
С другой — леденящие кровь предания привлекали великое множество людей со всего света.
Как мотыльки на свет таинственного пламени, в страну слетались тысячи исследователей и авантюристов.
Фантастов, мистиков, адептов сомнительных религий и культов.
Наконец, просто вездесущих, любопытствующих туристов.
Великий князь, низвергнутый легкомысленным пером романиста до скромного графа, оказался в некотором смысле предметом национального экспорта.
Исключительно в образе безжалостного, безобразного вампира. Могущественного и непобедимого.
Кровавые фантазии к тому же множились, рождаясь одна из другой.
Узкие, никому не ведомые дороги, ведущие в царство вечной тьмы, петляли, согласно преданиям, именно в этих, трансильванских горах.
Здесь пролегла невидимая граница между двумя мирами.
И, стало быть, здесь выбирались из сумрачной преисподней ее отвратительные посланцы.
Здесь же скрывались они от гнева людского и кары Создателя, возвращаясь в дьявольское логово черными бездонными лазами.
Такая в целом складывалась картина.
Мрачная, но притягательная.
С этим тоже приходилось считаться.
Что приехал исследовать бухарестский профессор?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124