Убийство полковника милиции станет чрезвычайным происшествием не только республиканского, но и всесоюзного масштаба. Поднимется несусветный шум. Кто знает, что всплывет на поверхность. И наше дело может пострадать, и то, за которое вы, товарищ подполковник, получили повышение по службе. Вы меня понимаете?
– Но… фотографии… – произнес Багаев в смятении. – У Султанова…
– О-о! – отчего-то радостно воскликнул гость. – Хорошие снимки, правда? Во всяком случае, мне очень понравились. Тихо-тихо-тихо! – предупредил гость, заметив, как Багаев не произвольно дернулся. – Не волнуйтесь. У Султанова ни снимков, ни негативов нет. Все у нас.
– В таком случае, если полковник выбывает из дела, для чего вы приехали ко мне? – поинтересовался Багаев.
– За тем и приехали. Нам нужно, чтобы Миркузий Мирвалиевич был уволен из органов. Без треска, без скрипа. Потеряв погоны, он в значительной степени утратит и доступ ко всем нашим делам.
– Да уж. Ну хорошо. У меня есть знакомые в Главном управлении кадров МВД. Но в любом случае эти вопросы не решаются без ведома республиканского министра. Вы же не знаете всех тонкостей!
– Знаю, – отрезал собеседник. – Изучил. В камере хранения Рижского вокзала заберете папку с документами. Материала хватит на то, чтобы уволить в связи с неполным служебным соответствием или по дискредитации пятерых таких Султановых. И при всем при том без возбуждения уголовного дела. Мы тоже не заинтересованы в том, чтобы он начал на допросах колоться. Все должно быть сработано чисто.
– И чего вы этим добьетесь? Ну уволите вы его. Ну дойдет до него, чьих рук это дело! Дальше-то что?
– Не-е-ет, уважаемый товарищ подполковник! Ваша задача как раз в том и состоит, чтобы комар носа не подточил. Никто ни о чем не должен догадаться. Султанов останется без кресла и погон. Пройдет совсем немного времени, и о нем все забудут. Вот тогда и посмотрим, как быть с ним дальше. Все будет зависеть от его поведения. Хотя, вы знаете, большие начальники, оказавшись не у дел, как правило, долго не живут.
– Вы меня самого в гроб загоните!
– Не стоит драматизировать. У вас большие перспективы. И думаю, впереди нас с вами ждет большая и плодотворная работа. Кстати говоря, хозяину как-то сон приснился, что вас произвели в генералы.
– Какому хозяину?! – почти прокричал Багаев. – Что вы о себе возомнили?! Да что вы можете?!
Но тут ствол пистолета вновь больно ткнулся ему в ребра.
– Имя хозяина вы можете мне назвать? – спросил Багаев, переводя дыхание.
– Оно вам ничего не скажет. Да и не все ли равно, от кого получать деньги?
– Вас-то мне как называть?
Гость не ответил. А Иван Иванович не настаивал. Потому что узнал его с первого взгляда, когда тот еще маячил на ВДНХ. Безо всякого сомнения, перед Багаевым сейчас стоял… Соленый. Данил Солонов. Особо опасный преступник, находящийся во всесоюзном розыске.
Первым желанием подполковника, когда бандит только еще садился в машину, было задержать его. Но Багаев тут же отбросил эту мысль, понимая, что арест рецидивиста загонит в тупик всю разработанную операцию. Никто, не мог дать гарантии, что Соленый на допросах начнет давать показания. Брать такого волка надо с поличным. К тому же оставалась надежда, что бесценный бриллиант по-прежнему находится у него. Понятное дело, добровольно сдавать камень Солонов не будет.
– Я согласен выполнить все ваши требования, – произнес наконец Багаев.
– Что ж, замечательно! – Соленый убрал пистолет в карман пиджака, но руку не вынимал, готовый в любую секунду нажать на спусковой крючок. – Будем считать, что договорились. Значит, вы, как только получаете в камере хранения документы, приступаете к исполнению… к-хм… нашей просьбы, да?
Багаев устало кивнул.
– Да! Чуть не забыл! Там же, в папке, немного денег. Поверьте, от чистого сердца, в благодарность за оказанные услуги.
– У вас все? – хмуро спросил подполковник.
– Разумеется, пока – все. А теперь пора прощаться. Щите к машине.
– А вы? – не понял Багаев.
– Идите к машине, – жестко повторил гость. – И не переживайте, я уж как-нибудь сам отсюда выберусь, – добавил он чуть мягче.
«Гость ведет себя совершенно непредсказуемо, – подумал Багаев. – Действительно матерый волчище. Группа скрытого наружного наблюдения, которой поручено „вести» Соленого, теперь потеряет его из виду. Но другого выхода нет».
Спотыкаясь и матерясь, Багаев направился к оставленному у лесной дороги «жигуленку». Соленый пристально смотрел ему вслед, крепко сжимая в боковом кармане пиджака рукоять пистолета. И лишь когда фигура подполковника скрылась за деревьями, он повернулся кругом и привычно зашагал в чащу леса – мягко и бесшумно.
…Иван Иванович гнал в Москву, не видя перед собой дороги. Все оказалось гораздо сложнее. В глубине души – еще уезжая из Ташкента – он надеялся, что дело близится к развязке. Еще шаг-два, и преступные группы будут изобличены. Ан нет, не вышло. Все оказалось гораздо сложнее. Как сказал этот выродок? Приступаете к исполнению? Какая же роль отведена ему в этой игре?..

Ленинград

…Капитан Ремизов сломя голову несся по коридору ГУВД, прилаживая на ходу ремешки плечевой кобуры. Следом за ним громыхали каблуками оперативники его отдела, распихивая локтями случайно попавшихся на пути сослуживцев. Те старались прижаться к стенке и пропустить бегущих, потому что бегают на Литейном, 4, только по «тревоге». А сигнал «тревога» – святое для всех без исключения служб и подразделений.
Достаточно длительное время подчиненные капитана Ремизова изучали фабричный Невский район Ленинграда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123