Граф напомнил графине о ее обязанностях и направился в гараж, где находился бесплатно выделенный в его распоряжение правительством Эль-Параисо «пежо» такого же аргентинского происхождения, как и «сакапунта» Луиса. По законам Эль-Параисо каждый врач получал от государства машину и бензин.
Графу предстояла та самая операция, которую он отложил накануне, обычная грыжа. До клиники он доехал немного быстрее, чем обычно, что было совсем нетрудно, потому что в феврале улицы Ринкон Иносенте пусты. У себя в кабинете Хуан лег в огромное кожаное кресло и начал разминать кисти рук и пальцы. Граф готовился к операции и, казалось, забыл о волнующих и тревожных событиях последних дней и часов.


* * *

История жизни графа напоминала авантюрный роман. Хуан Сантос Родригес родился в тропических лесах Южного Китая. Его отец, граф Антонио Сантос Родригес, осколок древнего и богатого дворянского дома Испании, покинул Европу юношей, чтобы всю жизнь проработать в католической миссии в Индокитае. Когда Хуан родился, его отец был уже человеком не очень молодым и хорошо известным в мире медицины.
Отец Хуана был автором первых фундаментальных исследований по тропическим болезням и эпидемиям Юго-Восточной Азии. Его книги сегодня стоят на книжных полках всех серьезных медицинских библиотек. Замечательно то, что граф Антонио Сантос Родригес не исследовал болезни специально, а только лечил их. Его книги были всего лишь обобщением огромного опыта лечения и локализации разнообразных эпидемий, а те скромные выводы, которые он позволял себе делать, ему самому казались очевидными и общепонятными. Однако его книги стали сенсацией в медицинском мире. Оказалось, что граф видел и знал то, чего не видел и не знал никто.
Работа настолько поглощала все силы Антонио Сантоса Родригеса, что женился он только после сорока. Его женой стала американская девушка, которая работала сестрой милосердия в инфекционном отделении католического госпиталя. Через несколько месяцев после рождения Хуана его мать умерла от желтой лихорадки.
Хуан не смог бы вспомнить, когда в нем проснулся первый импульс помочь больному. Просто он всегда делал то же дело, что его отец, и казалось, начал помогать отцу, едва научившись ходить. Ухаживать за больными людьми для Хуана было самым нормальным и естественным состоянием.
К пяти годам он хорошо говорил по-испански и по-китайски. Когда граф Антонио Сантос Родригес вместе с сыном перебрались в Таиланд, Хуан поразительно быстро овладел тайским языком, который больше отличается от китайского, чем французский от немецкого. Но китайский язык Хуан не забывал и не мог забыть, поскольку население Бангкока, где в последние годы жизни отца была постоянная резиденция католического госпиталя, на четверть состояло из китайцев.
Хуан любил отца больше, чем бога. Он знал, что это грешно, но все равно любил отца больше. Они никогда не разговаривали много. Со стороны могло казаться, что граф Антонио Сантос Родригес не балует сына вниманием и обращается с ним как со слугой или работником. Но это было не так.
Граф Антонио Сантос Родригес никогда ничего не приказывал сыну и очень редко просил о чем-либо. Он не мешал Хуану вести свою жизнь и заниматься тем, к чему его влекло. И между тем Хуан всегда чувствовал на себе любящий и проницательный взгляд отца. Его никогда не покидало необходимое каждому детенышу чувство защищенности и уверенности в родительской поддержке.
В шестнадцать лет Хуан поступил в лучший медицинский колледж Бангкока и закончил его с блестящими результатами через четыре года. Дипломная работа Хуана могла бы успешно конкурировать с многими докторскими диссертациями по новизне материала и оригинальности авторской концепции. Работа называлась «Искусство кун-фу и представления о предельных возможностях человеческого организма».
На защите дипломной работы присутствовал Учитель, и, когда последняя фраза Хуана, произнесенная по-тайски, растаяла в шуме аплодисментов, когда глава ученой общины университета целовал Хуана в обе щеки, на обычно невозмутимом лице Учителя появилась улыбка. Он не был ученым и не много понял из того, что излагал Хуан в течение часа на великолепном тайском языке, но реакция людей ученых и уважаемых на выступление его ученика ему понравилась.
Учитель был основателем известной в Таиланде Школы кун-фу, которую посещали сотни детей влиятельных и богатых китайских семей. В эту Школу Хуан пришел сам, когда ему было семь лет, и его первая встреча с Учителем вошла в историю Школы. Легенду эту много лет спустя рассказывали примерно так.
Однажды в двери Школы, которые всегда открыты, вошел европейский ребенок, одетый по-китайски, и, поклонившись вышедшему ему навстречу ученику, сказал по-китайски, что хочет говорить с господином Учителем. Ученик, следуя традициям Школы, ответил на поклон мальчика еще более учтивым поклоном и повел его к Учителю, стараясь скрыть следы удивления на лице.
Увидев Учителя, мальчик выполнил одну из самых изысканных форм приветствия, с которой обращаются к человеку старшему и чрезвычайно почитаемому. Учитель был поражен и спросил мальчика:
– Что ты хочешь, дитя мое, и кто научил тебя так прекрасно вести себя?
Мальчик ответил, что он хочет учиться и что вести себя так его никто не учил. Он просто делает то, что делают другие люди.
– Но чему ты хочешь научиться? – Вопрос Учителя был закономерен. Те немногие европейцы, которые посещали Школу, руководствовались любопытством или склонностью к экзотике. Они не понимали и не усваивали почти ничего из искусства кун-фу, и среди них никогда не было детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112