Спал открыто и непринужденно, с полным сознанием своего права на это, ибо уже вторые сутки лейтенант Майкл Сортобенто не смыкал глаз, мужественно выполняя свой служебный долг. Приняв по радио странное сообщение о Пепе, Мики доложил о нем майору, выслал за мост машину с «регулировщиками» и продолжил свой сон.
Спали в живописных позах на полу и три нижних чина дорожной полиции, поднятые с постелей на рассвете воскресного утра, которому предшествовал длинный субботний вечер с пивом, танцами и любовью на сладкое. Под дождем мок лишь один сержант, самый молодой и добросовестный из поднятых по тревоге «регулировщиков». Именно он останавливал фургоны с пивом и проверял документы шоферов, заставляя их вылазить на дождь и открывать двери рефрижераторов.
Впрочем, все это добросовестный сержант проделал лишь с первым грузовиком, водитель которого был его двоюродным братом. Пересмеиваясь между собой и оглядываясь на освещенное окно будки, откуда уже засыпавший с открытыми глазами Мики делал вид, что наблюдает за осмотром грузовика, двоюродные братья совершили осмотр машины, причем добросовестный сержант узнал, что всего грузовиков четыре, что они вот-вот подойдут и всех шоферов его двоюродный брат знает как облупленных.
– А мы тут каких-то иностранных бандитов ловим, чико! – заключил родственный разговор сержант, показывая своему родственнику все зубы сразу и открывая страшную государственную тайну. – Наш шеф, правда, говорит, что Роберто просто спятил от безделья и ему везде мерещатся гангстеры! – добавил он перед тем, как захлопнуть дверь кабины. Сержант не догадывался, что его легкомысленно настроенный шеф Пепе в эти минуты плывет в перевернутой машине по превратившемуся в шумный поток кювету.
Следующие два фургона также удостоились внимания сержанта, и, хотя Мики спал, он выходил из-под навеса, кутался в дождевик и провожал грузовики глазами. Но последняя, четвертая машина оставила сержанта равнодушным.
– До чего ленив этот парень, – вяло пробормотал он, когда грузовик, поравнявшись с ним, стал выруливать на главную авениду Ринкон Иносенте. – Наверняка от самой столицы тащится на спущенном колесе! Нет чтобы вылезти и подкачать…


* * *

Проехав мост, «ударная группа» оживилась.
– Значит, эти легавые в касках так ничего не передали! Не успели, значит! – заключил Лысан, утирая пот с высокого лба грязной ладонью, отчего по лысине пошли грязные разводы. – Ну-ка, сворачивай! – скомандовал он Шакалу, и фургон завернул в переулок, который заканчивался тупиком. В конце тупика находились подъезды к складам и холодильным камерам гостиницы «Прелести моря». – Поставим, значит, фургончик в угол, передохнем чуть-чуть – и в путь! – развивал свою программу Лысан, но жизнь оказалась сложнее плана.
Где-то внизу под сиденьем раздался хлопок. Грузовик остановился, и его кабина резко перекосилась в левую сторону.
– Я же предупреждал, шеф, что колесо, это самое… – Шакал выставил руки перед собой так, словно ждал, что его начнут бить.
«Ударной группе» пришлось покинуть уютную кабину и выбраться на дождь. Они какое-то время потоптались на месте и двинулись в обход гостиницы. «Ударная группа» вступила в холл первого этажа гостиницы «Прелести моря» через пять минут после того, как майор Кастельянос, окруженный подчиненными, стремительно проследовал через этот же холл к своей машине.
Обычно холл был пуст, но на этот раз он гудел от голосов сотен людей самых разных цветов и оттенков кожи, которых объединила ненависть к непрекращающемуся дождю, необходимость убить как-то время и почти полное отсутствие одежды. Несмотря на работающие кондиционеры, влажная одуряющая духота расплывалась по холлу. И невезучие туристы мужественно боролись с ней, окружив себя бокалами с тропическими коктейлями и бутылочками с пивом.
«Ударная группа» в этой разноязыкой толпе, расположившейся по креслам, столикам, табуреткам и просто на прохладном мраморном полу, оказалась элементом совершенно чужеродным и сразу обратила на себя внимание. От вывозившихся в грязи членов «ударной группы» шарахались со смехом и любопытством, в их адрес высказывались самые разные предположения. Невозмутимым оставался лишь швейцар, беспрепятственно впустивший Лысана и его людей. В Эль-Параисо иностранцев пускают всегда и везде.
Наибольший интерес у публики вызывала импозантная внешность Лысана, особенно его голова, украшенная затейливыми разводами начавшей подсыхать грязи. Когда-то светло-салатовый костюм «сафари» Лысана потемнел от воды и грязи и казался военным мундиром.
Внимания публики Лысан не любил. Он озирался по сторонам, пытаясь найти укромный уголок, но, ничего не найдя, сделал решительный жест подчиненным и устремился к белой двери, на которой была изображена голубая пиктограмма – рыцарь в шлеме.
Собравшись в туалете, «ударная группа» получила приказ раздеваться. Лысан первым подал пример, оставшись в широких, усеянных ядовито-оранжевыми ромашками трусах.
– Надо, значит, замаскироваться! А то на нас тут все глаза пялить будут, – приговаривал он, наблюдая, как Алексис с Шакалом выполняют его распоряжение. Свою одежду Лысан после долгих колебаний свернул в комок и бросил в угол одной из кабин. В руках у него остался небольшой потертый портфель, в котором хранились деньги и запасные документы.
Оставшись в трусах, «ударная группа» действительно почти слилась с праздной публикой, заполнившей многочисленные холлы, кафетерии и бары гостиницы «Прелести моря». Так и не найдя места, где можно было присесть, Лысан углубился в изучение сложной схемы-путеводителя гостиницы и выяснил, что должен быть открыт бар на последнем этаже «с впечатляющим видом на океан и пляжи Ринкон Иносенте».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112