Слабая, безвольная женщина, она была не в состоянии принять даже самое простое житейское решение. А ее муж, Уильям, только промотал семейное состояние, заключая одну неудачную сделку за другой.
Вздохнув, Анна отворила дверь в кухню и замерла как вкопанная:
– Мам?
Беатрис Мэйбери засуетилась у плиты.
– Чаю, детка?
– Ты рано встала, – заключила Анна, наблюдая, как мама достает вторую чашку.
Она редко вставала раньше десяти. Муж настаивал, чтобы Беатрис больше отдыхала. Уильям всегда относился к своей обожаемой жене так, будто та была фарфоровой.
– Что-то случилось?
– Все как обычно.
Беатрис поставила две чашки с чаем на стол.
– Твой отец очень устает. Эта работа слишком изматывает его. Я настояла, чтобы сегодня он остался дома.
Женщина села, обхватив тонкими пальцами свою чашку. Теперь Анна не сможет последовать своему плану, во всяком случае не сейчас, когда мама так взволнованна. Никогда раньше Беатрис ни на чем не настаивала, позволяя другим принимать за нее решения.
Отец и правда работал на износ. Вся его зарплата уходила на выплаты кредиторам, тогда как Анна оплачивала счета за дом и покупала продукты.
– Я сказала, что накормлю Хетти и Хораса. Сегодня не было никаких яиц. Кажется, Хетти заболевает.
– Просто она расстроена, потому что ты забрала ее яйца. Предоставь ей возможность посидеть на них.
Петушок и коричневая курочка – единственные из кур, кто выжил после нашествия лис. Папа отнесся к расширению хозяйства с энтузиазмом. Он говорил:
– Фрукты и овощи, куры, свинья, коза. Это здорово. Можно продавать продукты на рынке. Козий сыр, бекон, яйца. Возвращаемся к истокам, к черту большой бизнес! Вот на что мы будем жить!
Коза так и не появилась. Свинья вскоре сдохла. Кур потаскали лисы, а соседские овцы вытоптали огород.
– И… – Беатрис подняла на дочь глаза. – Нам снова не повезло. Отец расстроен.
Анна отставила чашку. Ей не понравился мамин тон. Родители беззаветно любили друг друга. Мама никогда не говорила отцу ни слова поперек и никогда не винила его в неудачных начинаниях и провальных схемах по зарабатыванию денег. Она лишь обвиняла других. А мужа всегда воодушевляла, восхищаясь его очередной «великолепной идеей».
Анна обожала родителей. И всегда чувствовала себя обязанной защитить свою слабую маму.
– Ясно. Почему?..
Она не успела получить ответ. В дверь позвонили, и Анна встала.
– Это, наверное, Ник. Прости, но мне нужно идти. Поговорим позже. И не забудь позавтракать. Я привезу еще что-нибудь.
Надо съездить сегодня в деревню за продуктами. Вот только – как бы не нарваться на встречу с Франческо Мастроянни. Если конечно, он не появится здесь еще раньше и все не испортит.
Так и есть!
Как только девушка открыла массивную дверь, перед ней предстал Франческо.
Ни слова не говоря, он сделал решительный шаг и вошел. И чего он только приехал так рано! Неужели рыжая женщина не смогла удержать его в постели подольше?
Он оглядел ее с ног до головы.
– Собираешься куда-то?
К своему удивлению, Анна ощутила, что заливается краской. Как это ужасно – так выдавать себя! Подумать только, когда-то она любила этого сероглазого дикаря! Он воспользовался ее любовью и соблазнил. А потом выбросил из своей жизни.
Бледно-серый деловой костюм подчеркивал достоинства фигуры. На подбородке проглядывала щетина. Так было всегда, неважно, сколько раз в день он брился.
И все равно теперь Франческо казался ей незнакомцем.
Там, на острове, он всегда носил джинсы, сланцы и золотую цепочку, оставлявшую след на его загорелой коже…
А сейчас перед ней стоял мужчина, которого она совсем не любила. Более того, презирала. Презирала его принципы и его самого.
И уж конечно, Анна не собиралась давать ответы на его вопросы. Оставалось только молиться, чтобы Ник скорее приехал и она могла сбежать.
– Мы можем поговорить где-нибудь еще?
– Нет! – отрезала Анна.
Она не хотела обсуждать свое будущее. И будущее своего малыша. Ни с кем. Она любила ребенка всем сердцем и поэтому очень боялась. Если Франческо узнает, что он отец ребенка, то может отказаться от него. Умоет руки. Или… может потребовать опеки.
И тогда что ей делать? Сможет ли она выиграть суду такого беспринципного дельца?
– Анна, кто там? – Беатрис вышла из кухни. – Я слышала голоса. И мужской не был похож на голос Ника… – И она встала как вкопанная.
Франческо первым нашелся, что сказать. Он улыбнулся пожилой женщине.
– Миссис Мэйбери. Рад познакомиться с матерью Анны.
Он сделал к ней несколько шагов. Беатрис покраснела, когда мужчина поднес к губам ее робко протянутую руку и поцеловал.
– Анна?
– Франческо Мастроянни, – представила его девушка.
– Я снова повстречал Анну, когда она… занималась обедом в доме моей кузины. И приехал, чтобы справиться о ее здоровье.
Уж, конечно! – мысленно хмыкнула Анна, ненавидя Франческо за умение лгать и изворачиваться. Мама же, кажется, ухватилась за слово «снова».
– Как мило с вашей стороны, синьор Мастроянни. Пройдемте в кухню. Боюсь, это единственная теплая комната в доме. И, дорогая, закрой дверь. Такой сквозняк!
Анна поежилась. Знай мама правду, она не стала бы приглашать в дом этого человека. Под яркой оберткой скрывался сам дьявол – разбиватель сердец, соблазнивший девственницу, уверявший, что любит ее больше жизни, и выбросивший за ненадобностью, когда что-то новенькое замаячило на горизонте…
Задумавшись, Анна не сразу заметила появление Ника.
– Готова? – спросил он, улыбаясь Беатрис. – Здрассте, миссис Мэйбери!
Ник молодец. Если он и отметил присутствие незнакомца, то не подал виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31