..
При воспоминании о том, что им известна новая крыша Хайда, что его поджидают в отеле, а она не в состоянии его предупредить, голос дрогнул. От одной этой мысли ее бросило в дрожь. Такая реакция была истолкована иначе.
– Извините, – смущенно пробормотала Сара. – Живя сама по себе, становишься несколько бесчувственной. Раны еще не зарубцевались?
– Только-только. – Жестом указала на свои габариты. – Не станешь же его винить, правда? Не ахти какая приманка для парня, даже клерка... – Громко шмыгнула носом. – Не огорчайтесь, я уже себя отжалела. Уехала, чтобы переждать, пока агент продаст квартиру. Не думаю, что так уж весело продолжать жить вместе. – Голос снова дрогнул. Выходит, и в притворстве есть что-то трогательное. Можно выплеснуть чувства и прикрыть беспокойство за Хайда. – Вы сказали, что мужчины сволочи, – похоже, однажды нарвались на негодяя?
Когда люди говорят о себе, тебя не замечают. Это не Хайд, это самаритяне. Правда, сейчас годится, и Хайд одобрил бы. Шаркая ногами рядом со спрятанным биноклем, Сара опустила глаза.
С соседнем доме приглушенный шум голосов, из гостиной Сары сквозь задернутые шторы и сетки от москитов сочится слабый свет. Становилось прохладнее. Роз казалось, что она слышит, как с перерывами тихо шелестит пленка.
– Я столько раз повторяла свою историю – психиатрам, любовникам, постояльцам, – что, кажется, выучила наизусть и никому уже не интересно, – с горькой иронией отозвалась Сара, сердито смахивая волосы с лица. – Будь я на вашем месте, не стала бы слушать.
– Кто-нибудь в особенности или вообще все мужчины? – напомнила Роз.
– Я предупредила, – засмеялась Сара.
– Верно. Вы начали: мужчины – сволочи...
– Как вы ладили с отцом, Роз? Я всем задаю этот вопрос. Надеясь убедиться, что я не монстр...
– Даже не желаю о нем говорить!
– А-а, но все дело в том, кто не оправдал ожиданий, – сверкнув глазами и нервно поправляя юбку, заметила Сара. – Вы или он?

* * *

Свет скоро погас, и Хайд втиснулся в узкое жесткое кресло у прохода в трех рядах от Латы Лал. Она, как и он, не знала, что делать: гвалт заглох, и в наступившей тишине на фоне мчавшейся автомашины поползли имена действующих лиц и исполнителей. Это вполне мог быть фильм, съемки которого он видел рано утром на Деш Банду. Женщина нерешительно стояла на фоне цветных изображений. По экрану пробегали тени ищущих свободные места опоздавших зрителей. Напряжение предвкушавшей развитие событий публики нарастало с каждой минутой. К неподдельному восторгу зрителей от удара машины во все стороны разлетались мусорные ящики и рушился фруктовый киоск. Лата Лал оставалась растерянно стоять.
Хайд понимал, что ни под каким предлогом не сможет больше выманить ее из дома, – сегодня обман раскусили. Раз и навсегда. Отель для него напрочь закрыт. Единственный выбор – Сринагар. Не выбор – долг. Роз нельзя больше оставлять одну. Чувство вины и ощущение опасности не утихали, будто зубная боль.
Появление героя фильма, которого играл Ананд Мехта, с первого кадра двинувшего какого-то индуса со злобным изуродованным шрамами лицом, было встречено бурным восторгом. Шармар может проиграть этому герою кинопленки... кому же иначе, ведь этот негодяй Шармар тебе, выходит, не по силам. Следом при почти мистическом восхищении публики на экране появилась Сирина Шармар, тотчас же упавшая в объятия Мехты. Шармару не следовало ее убивать, она была бы козырем на выборах...
Лата Лал неуверенно присела на краешек кресла в четырех рядах впереди него. Напряженно сгорбилась, выбитая из колеи, напуганная. Сирина Шармар и Мехта по-прежнему в объятиях друг друга. Касс с ней крутил – счастливый, дьявол! В то же время как это чудовищно нереально – видеть на экране умершую женщину, думать в связи с ней о Кассе, о торговле героином, о сидящей впереди него женщине и о Роз... Какое-то время мысли путались между нереальностью происходящего в этом ужасающем фильме и нереальностью созданной им запутанной и ускользающей из рук ситуации.
Лата Лал поднялась и заспешила по проходу, вызвав удивленные взгляды нескольких зрителей, правда, тут же зачарованно вернувшихся к невероятностям экрана. Мехта раскачивался на спущенной с высокого этажа веревке – черт, я бы без таблеток не решился на малую долю этого. Сирена восхищенно глазела из окна на крутящуюся фигуру, спускающую вниз. Голосуйте за настоящего героя. Хайд встал и побежал за женщиной, которая уже дошла до отгораживающей фойе тяжелой портьеры. Билетерша, кажется, была обижена тем, что он способен уйти с такого фильма.
Супруга Лала, постояв, стала подниматься по узкой лестнице, ведущей на балкон. Хайд двинулся следом. Если бы Лал был здесь, если бы только он был здесь, повторял он. Не может быть, чтобы она просто захотела поменять место. Он сглотнул застрявший от волнения в горле комок. Пройдя мимо вонявшего туалета, остановился у занавеса, за который она проскользнула. За ним тесная голая лесенка. Посмотрел на косой дымный луч проектора, опустил взгляд на экран, где Мехта, к явному удовольствию публики, снова пустил в ход кулаки. Вероятно, дает взбучку Шармару...
Задвинув за собой занавес и, поднявшись по лесенке, услышал скрип и щелчок закрываемой двери. В освещенный слабой пыльной лампочкой тамбур из приоткрытой двери проникала полоска яркого света. Кинобудка? Подойдя к двери, приоткрыл еще на пару дюймов. Стрекотание проектора, приглушенный разговор. В противоположном конце проекционной закрылась дверь, отрезая проникающий из-за нее свет еще одной слабой лампочки. Очертания двух голов, запах пищи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114