Он приедет и сразу скажет всё о Николае Мухине.
– Всего десять дней.
– Без нашего фотокорреспондента вряд ли вы найдете сына подполковника Мухина.
Газетчики остаются газетчиками, их уже дразнил интересный материал: сын Героя Советского Союза, защищавшего Закавказье от фашистов, воспитан абхазцем, соратником погибшего.
– Нам ничего не остается, как ждать и купаться в Чёрном море, – сказал Яша.
– Я вернусь в Ломоносовск.
– Я не понимаю, кому Борис Иванович поручил?..
– Я тебе кое-что скажу, и ты сегодня же отправишь меня домой.
Андрей рассказал о Панкове и Тернюке. Он лично видел – Тернюк сунул деньги Панкову. Тернюк – малограмотный делец – не может быть просто приятелем начальника управления. В Ломоносовске, надо понимать, готовится какая-то махинация с лесом, и, следует полагать, крупная.
– Все наряды проходят через мои руки, очевидно, я до сих пор хлопал ушами, как последний осел, – продолжал Андрей. – Ты и без меня найдешь Николая Мухина.
– Поезжай. Общественный долг выше семейного, – без тени патетики согласился Яша.

ЦАРИЦА ТАМАРА, ДО СВИДАНЬЯ

Тамара Григорьевна Мухина, завуч поморской средней школы, не предполагала, что ей всего двадцать два года, что она не была дважды замужем и тем более, что она дочь подполковника, Героя Отечественной войны.
А ведь именно с этим сообщением к ней направилась оперативная тройка: Катя, Анатолий и Коста.
Завуча Тамару Григорьевну ценили в роно, возносили в гороно. В её школе никогда ничего особенного не случается. На Тамару Григорьевну можно положиться, у неё настоящий характер, она выжила не только двух мужей, но и двух директоров школы. Сейчас на очереди третий.
Подняв суховато-хрящевидпый палец, завуч произносит:
– Спокойствие! – И оно наступает.
Черные глазки царицы Тамары (так её величают старшеклассники) пронзительны и лишают дара речи будущего изобретателя, летчика, инженера, чемпиона, певицу, врача…
Как-то Иванов, идя на комбинат, поднялся на второй этаж школы с благим намерением – предложить помощь во время очередного ремонта. Царица Тамара бесцеремонно взяла его за рукав и повела к выходу.
– Вы меня знаете? – сказал Иванов.
– Спокойствие! Знаю. У нас школа. И вы посторонний.
– Извините.
Иванов покачал головой. Вечером спросил младшего сына, восьмиклассника:
– Говорят, в вашей школе справедливый завуч?
– «Спокойствие»?! Царица Тамара? Укротитель. Только что хлыстом не действует, инструкции нет.

* * *

Коста нажал пуговку звонка. Дверь открыла завуч.
– Здравствуйте, мы хотели бы видеть Тамару Мухину.
– Почему Тамару? – черные точки на миг уставились на Катю, губы сжались. – Меня зовут Тамарой Григорьевной. Откуда вы знаете, что я дома?
– Мы не знали, – сказал неразговорчивый Анатолий. – Если вы – Тамара Григорьевна Мухина, просим извинения. Тамаре, которую мы хотели видеть, не более двадцати двух лет.
– Больше вам делать нечего, как разыскивать своих подружек?
– О наших делах, я полагаю, вам трудно судить.
– Наверное, фрукты привезли?
– Зачем? Как мы видим, они и в Поморске имеются, – сказал Анатолий.
– Еще грубите! А вы, девушка, подумали бы раньше, чем заводить знакомство с подобными приезжими.
Царица Тамара хлопнула дверью.
– Что поделаешь, первая Тамара оказалась не очень любезной; – улыбнулась Катя.
– Следующая по списку Тамара живет в городе Ломоносовске, работает в драмтеатре костюмершей. Сегодня возвращается из отпуска, – прочитал Анатолий.
– Не сетуйте на меня. Я вас потащила в первую очередь в Поморск, хотела познакомить с Борисом Ивановичем и показать вам комбинат, – огорчилась Катя.
Четыре часа без отдыха втроем осматривали грандиозный комбинат, с его двадцатью четырьмя пилорамами. Такого количества пилорам нет ни на одном лесопильном заводе в мире.
Проследили процесс движения бревен по бассейну, гидролоткам, подъёмникам и на электротележках к пилорамам. Ознакомились с варкой целлюлозы, выпуском высоких сортов бумаги.
Вечером сидели в кафе на втором этаже Дома культуры. Танцевали. Возбуждённые, довольные, что повидали чудесный городок, приветливых северян, Поздно вечером вернулись на дебаркадер.
В Ломоносовск их увозил «Балхаш», старенький пароходик с полосатыми тентами.
С моря дул северный ветерок. Двина пенилась. На гребнях плясали блики прибрежных огоньков, лесозаводов, бирж, бумажных фабрик и тысячи судов.

МЫ ПЛОХО СЕБЯ ВЕДЁМ

Катя тотчас после приезда в Ломоносовск отправила Клавдии Павловне в Ялту пространное письмо авиапочтой.
«Мамочка, родная моя… Уверена, ты не станешь упрекать меня за досрочное возвращение… Я решила помочь найти Тамару Мухину…»
Письмо ушло с пометкой «до востребования» и прибыло на другой день после отъезда Клавдии Павловны из Ялты. Увез её на теплоходе «Абхазия» Шпиль.
Клавдия Павловна и её соседка по комнате шли по утреннему маршруту отдыхающих – на почтамт, спросить, нет ли «до востребования».
У самого тротуара замедлила ход машина, открылась дверца и какой-то гражданин в светлом костюме, раскрыв объятия, ринулся на обеих женщин. Клавдия Павловна в тёмных очках не узнала Бориса Ивановича. Он же, сомкнув объятия, стал целовать её, очки повисли на одной дужке. Приятельница Клавдии Павловны вовремя подхватила их.
– У нас пятьдесят минут до отхода «Абхазии»… Укладывай чемодан!
– Это мой муж, – как бы оправдываясь, объяснила Клавдия Павловна своей спутнице.
– Мы опаздываем…
– Мои туфли у сапожника.
– Вернемся через десять дней и выручим их.
– Я побегу за туфлями, – предложила соседка.
Шпиль метался по комнате, бросал в чемодан Клавдии Павловны вещи её соседки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78