– Лягу. Но сначала надо кое-какие вопросы утрясти.
– Если нужна будет помощь, обращайся. – великодушно предложил Цимбаларь.
– Как-нибудь сам справлюсь… Вы мне лучше нот что скажите. Кто знает клинику для душевнобольных, что на улице Сухой расположена?
– Ну я знаю, – сказал Цимбаларь после некоторой заминки. – Частное заведение. Там иностранцев за денежки лечат. А нашего брата держат для опытов. Вместо обезьян.
– Спасибо за информацию. Но это общие слова. Хотелось бы услышать что-нибудь конкретное.
– Конкретного ничего нет. Посторонним туда лучше не соваться. Охрана такая, что круче ее во всем городе нет. Там если что и случится, никто не узнает. Фамилия у главврача странная… Не то Котов, не то Бегемотов.
– Котяра его фамилия, – уточнил Кондаков. – Только ты, Семеныч, с ним лучше не связывайся. Он в самые высокие кабинеты вхож. С министрами за руку. Наверное, лечит их от разжижения мозгов и хронического дебилизма.
– Не собираюсь я с ним связываться, – ответил Донцов. – С чего это вы взяли?
– Мало ли что, – пожал плечами Кондаков. – А если у тебя с психикой проблемы, я могу адресок одной бабки дать. Лечит исключительно травами и заговорами. Одного моего знакомого от шизофрении излечила. Он себя африканским львом воображал. Рычал и даже кусался. А теперь, и то изредка, кошечкой мяукает, и ко всем ластится. Ремиссия налицо.
– Вам, Петр Фомич, самим бы надо подлечиться, – ляпнул зловредный Цимбаларь. – А то мните себя генералом, хотя в натуре даже на прапорщика не тянете.
– Типун тебе на язык! – немедленно отреагировал Кондаков. – Почему же ты. такой умник, ко мне, тупому прапорщику, за советами все время обращаешься?
– А очень просто. Я внимательно слушаю вас и все делаю наоборот. Иногда очень здорово получается.
Кондаков уже открыл было щербатый рот, чтобы достойно ответить на эту дерзость, но тут запикал внутренний телефон, и он по праву старшего взял трубку.
Как и обычно в таких случаях. Кондаков с достоинством произнес: «Рассказывайте». – но тут же спохватился и перешел совсем на другой тон. который Цимбаларь называл «подобострастно-казенным»:
– Подполковник Кондаков слушает… Да… Уже знаем… Дела распределили… Конечно, по справедливости… Нет, что вы. тянуть не будем… Где он сам? Уже ушел. Попрощался со всеми и ушел… Хорошо… Хорошо… Нет, на пенсию не собираюсь. Есть еще порох в пороховницах… Будет исполнено… И вам также всего хорошего.
Вернув трубку на место, он многозначительно ткнул пальцем в потолок.
– Шеф тобой интересовался. Ушел уже, спрашивает, или с вами чаи гоняет. Если ты от него какое-то задание получил, то здесь не болтайся. Начальники любят, когда по их первому слову люди хоть в огонь, хоть в воду сломя голову бросались. Как собака за подачкой.
– Сломя голову у меня уже не получится, – сказал Донцов. – Но в чем-то вы правы. Надо побыстрее ковылять отсюда… Думаю, что скоро увидимся. Буду вам регулярно позванивать.

Время для начала расследования было не самое удобное – приближался обеденный перерыв. Сейчас каждый уважающий себя чиновник отправится в ближайшее кафе, или просто запрется на целый час в своем кабинете. Ищи тогда этого самого Шкурдюка, который, судя по всему, исполняет роль провожатого для тех, кто допущен к осмотру маленького тихого ада, официально именуемого психоневрологической клиникой, а в просторечии – дурдомом. Так сказать, Вергилий местного масштаба.
С другой стороны, клиника всемогущего профессора Котяры – это все же лечебное заведение, а не какая-нибудь жилищно-эксплуатационная контора. Ее персонал обязан быть все время на стреме. Как пожарные или менты. Если повезет, можно даже застать сотрудников, дежуривших в ночь убийства.
Так думал майор Донцов, стоя с поднятой рукой у края тротуара (при приближении каждого очередного автомобиля приходилось проворно отскакивать назад, иначе вылетающая из-под его колес смесь грязи, соли и ледяной воды грозила нанести гардеробу старшего следователя невосполнимый ущерб).
Первой на его красноречивый призыв отреагировала ухоженная казенная «Волга» с министерскими номерами – как видно, водитель подхалтуривал, пока шеф томился на каком-то служебном совещании.
О цене сговорились быстро. Несмотря на непогоду, желающих подработать было куда больше, чем желающих прокатиться с комфортом.
– Курить можно? – деликатно осведомился водитель.
– Кури, – разрешил Донцов. – Только музыку выключи.
– Не любите современную?
– Я шум не люблю.
– Зачем тогда в органы пошли работать? – все время косясь на Донцова, водитель тем не менее успевал ловко маневрировать в потоке машин. – Пасечником бы устроились, или лесником…
– Разве место работы у меня на лбу написано? Или мы уже встречались? – Совершенно заурядная физиономия водителя не пробуждала в Донцове никаких воспоминаний.
– Встречались, – сказано это было таким тоном, словно водитель сознавался в каком-то тяжком грехе.
– Почему так грустно?
– Воспоминание грустное… Нет, к вам, гражданин начальник, я никаких претензий не имею. Наоборот. Если бы не тот случай, я, наверное, уже давно землю парил. А так появилась возможность подумать.
– Срок мотал?
– Нет. Год условно дали. Но в следственном изоляторе парашу понюхал… Вам на Сухой какой номер нужен?
– К клинике подъезжай. Вон проходная с красной крышей.
– На этой стороне остановка запрещена… Ну ладно, нарушим. Ведь не гумозника какого-нибудь везу.
– Тебя как зовут? – рассчитываясь с водителем, спросил Донцов.
– Толик, – ответил тот и тут же поправился: – Анатолий Сургуч.
– Сургуч… – хмыкнул Донцов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18