«Счастливого» хана турецкий султан бранил самыми последними словами, называя его толстой бабой, вислоухим ослом, собачьей мордой, телячьей ногой.
И в Хотинской войне хан потерял войск немало, из-за того и ссора у него вышла с нурадыном Азамат Гиреем, который едва-едва не смахнул саблей голову «счастливому» хану.
Джан-бек Гирея не раз сменяли по воле султана другие ханы, но так как он был предан султану и его ближним людям, Амурат IV возвращал его на Крымское ханство, и тогда в знак особого усердия хан расправлялся с русскими послами, грабил их казну, а посольских людей распродавал в Карасу-базаре, Керчи, Кафе, Бахчисарае, хвастаясь: «Будут у меня еще русские посланники, я и с ними управлюсь, повелю им уши и носы обрезать, да так и отпущу к Москве. Я подберусь к Казани, Астрахани и верну их себе и с Терека выгоню всех поганых».
Еще Филарет Никитич просил султана заменить Джан-бек Гирея за его постоянные «неправды», говорил о том с турецким послом Фомой Кантакузиным, но Фома, соглашаясь с Филаретом, отвечал, что Джан-бек Гирей – опасный человек и его самого «съел бы за то, что он между двумя великими государствами о дружбе и любви хлопочет».
«Счастливый» крымский хан Джан-бек Гирей послушно следовал чужим советам, и в этом был его великий грех. Крымские мурзы говорили о нем, что он, старая баба, доверил все дела властному и злому человеку Бек-аге. «Велит Бек-ага хану стоять – и хан стоит, а велит хану сидеть – и хан сидит, и что Бек-ага ни велит хану делать, то хан и делает».
Джан-бек Гирей и его люди все свои неудачи всегда вымещали на посланниках. Велиша-мурза бил обухом топора посла Кологривова, драл его за бороду, а толмача Резепу порубил саблей, отчего тот через две недели умер. Толмача Дурова водили к хану, раздев донага и привязав к хвостам двух лошадей. Джан-бек Гирей ввел в правило: если татары поймали русского и тот в дороге по какой-либо причине умер, доказательством перед ханом, что русский был пойман, служили отрезанные уши.
Больше всех в этом злом деле отличался татарин Багильда-ага. Он привозил иногда с такой «охоты» в Бахчисарайский дворец по два десятка срезанных ушей. Среди татар он слыл героем, пока наконец как-то и сам, провинившись перед ханом, не лишился своих длинных ушей.
Багильда-ага имел неосторожность стоять возле дверей комнаты, недоступной для постороннего. Только хан приблизился к своей возлюбленной, только откинул ткань покрывала, густо усеянного жемчугом и драгоценными камнями, как за стеной что-то загремело. Это Багильда-ага нечаянно уронил кинжал на пол и тем ввел хана в сильнейший гнев.
– Как ты осмелился, ничтожный раб, явиться сюда незваным? – закричал хан, выйдя из потайной комнаты. – Ты хотел убить меня?
– Я оберегал твой покой, хан, – ответил Багильда-ага, склонившись.
– Лжешь, собака! – вскричал Джан-бек Гирей. – Твои уши слушают не то, что надо. Они мне не нужны… Ступай! Пускай их сейчас же отрежут.
Требование повелителя было исполнено.
Вскоре хан услышал негромкие завывания. Он позвал своих людей и велел им узнать, кто там словно ишак плачет.
– Багильда-ага, твой верный слуга и славный воин, – ответили вернувшиеся мурзы. Хан повелел позвать Багильда-агу. Тот робко вошел, бледный как полотно; голова обвязана окровавленными платками. Джан-бек Гирей гневно посмотрел на него.
– Ты еще смеешь плакать, как женщина? Тебе, ничтожный раб, следует радоваться той великой милости, которую я оказал, даровав тебе жизнь. Ты помешал мне… Ты доставил мне неприятность… Ступай прочь, негодный! – сказал хан…
Султан Амурат окончательно отстранил Джан-бек Гирея от ханства за его нерадение при взятии казаками Азова.
На смену ему султан прислал ханом Крыма Инайет Гирея, калгой при нем поставил Хусум Гирея, а нурадыном – Сеадет Гирея. Но Инайет Гирей не оправдал доверия султана. Он хотел стать ханом без султанской ласки и отказался исполнить приказ султана идти походом в Персию, под город Багдад. Этого ему султан Амурат, конечно, простить не мог. Багдад стоял у него поперек горла. Азов султан видел перед собою во сне и наяву.
В Крым от султана явились два злых султанских мстителя – сыновья князя Алея Мангитского Кутлуша и Маметша. Они подстерегли калгу Хусум Гирея и нурадына Сеадет Гирея на переправе в устье Днепра, против турецкого города Джан-Керменя, и с яростью спросили:
– Почто отложились вы от султана Амурата?
Хусум Гирей, гордость и жестокость которого были непомерны, ответил, что то не их дело, и отвернулся.
Кутлуша проколол Хусум Гирея саблей в спину так, что сабля вышла в брюхо, а Маметша спереди изрезал его грудь и умылся кровью, что считалось высшим наслаждением. Сеадет Гирей успел вскочить на коня и стал отбиваться саблей, но, увидев, что брат умер, спрыгнул с коня, упал, рыдая, на тело его и туг же был зарублен Кутлушей и Маметшей насмерть.
Крымским ханом султан Амурат объявил брата низложенного Джан-бек Гирея, не менее жестокого и грозного Бегадыр Гирея, а его двух младших братьев – Ислам Гирея и Сафат Гирея – сделал калгой и нурадыном.
Бегадыр Гирей объявил свергнутому хану:
– Куда хочешь иди, мне дела нет. Но в Крыму тебе делать нечего. А султан, если упросишь его, может тебя простить.
Без всяких пожитков, без семьи Инайет Гирей сел в Балаклаве на турецкий корабль и вскоре прибыл в Стамбул. В первый же день он отправился к султану, молил его, изворачивался, а тот только и сказал:
– Не с руки тебе было, ослу дурному, своровать у меня Крымское ханство, дно золотое. Отложился ты от царства Великой Порты. Отказал мне в помощи против персидского царя Сефи, собака дохлая, кобыла дряхлая, шакал вонючий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127