Понял? Как только стемнеет, пойдем.
– Да как же так в комендантскую? – забормотал Васька. – А комендант?
– Комендант с офицерами каждый день у начальника в карты играет и пьянствует. Я уже несколько дней присматриваюсь. Никого по вечерам в комендантской нет.
В тот же день под вечер мы с Андреем принялись за работу. Обшарили все сундуки и коробки у себя в квартире, перерыли чердаки и сараи. Мы собирали дверные ключи, маленькие, большие, круглые, плоские, вязали их на шершавую шпагатную веревочку, а некоторые пилили напильником.
Подобрав целую связку ключей, мы побежали искать ребят. Отыскали Мишку Архоника, Ивана Васильевича, Гаврика, Володьку Гарбузова и Ваську. Собралось нас всего семь человек. Мы разделились на две партии. В одной – Андрей, я и Васька, в другой – остальные. Всю дорогу Андрей объяснял нам свой план действий.
Мы шли по узкой грязной улице, которая вела к вокзалу. На стрелках только что зажгли керосиновые лампы в беккеровских фонарях.
У вокзального подъезда мы остановились. Справа от подъезда был забор и сад с голыми деревьями, слева – дом начальника станции. А прямо перед подъездом, посреди площадки, вымощенной круглым булыжником, стоял керосино-калильный фонарь. Фонарь никогда не зажигали, а сегодня, как назло, он горел вовсю – хоть иголки собирай.
Мимо нас прошли два человека и скрылись за углом.
Андрей потянул нас в темноту, за выступ подъезда, и сказал:
– Во-первых, надо фонарь во что бы то ни стало потушить. Во-вторых, расставить по углам дома начальника часовых. А кроме того, найти в саду место, чтобы винтовки прятать. Если кого чужого заметите, свистните тихонько. Главное – не трусь и смотри в оба! Зато у каждого из нас по новой винтовке будет. – И Андрей причмокнул губами.
– Фонарь подождем тушить. А то еще проморгаем, как офицеры и комендант к начальнику станции пойдут, – сказал Иван Васильевич.
– Нет, надо потушить, – сказал Васька. – Пусть впотьмах пьянствовать идут. Может, носы себе посворотят. А у дверей я еще палку пристрою. Они на палку в темноте наткнутся, а она их по лбу как трахнет…
– Дурак ты, – сказал Андрей. – Так они сразу догадаются, что дело неладное. А насчет фонаря Иван Васильевич прав. Мы сперва пропустим их, они налимонятся, а мы тогда камнем фонарь и кокнем.
– Камнем не надо – звон будет. Я так потушу, – сказал Иван Васильевич.
Пока фонарь еще не потушили, я и Гаврик пробрались в сад искать место, где можно было бы складывать винтовки.
– А вдруг никакой выпивки у начальника не будет? Или комендант к нему не пойдет? Что нам тогда делать? – тихо спросил меня Гаврик.
– Андрей, наверно, что-нибудь придумает, – ответил я.
В дальнем темном углу сада мы нашли небольшую длинную канавку.
– Сюда и будем складывать, – решили мы. – Пойдем, Андрею скажем.
И мы побежали назад.
Ребята стояли на старом месте, за выступом.
– Нашли? – спросил нас Андрей.
– Нашли. Канавка там у забора есть, самая подходящая.
– Ну, ладно. Стойте теперь смирно.
В доме начальника станции было по-прежнему темно и тихо.
«А что, если выпивки и в самом деле не будет? Если Андрей ошибся?» – подумал я.
В эту минуту окно у начальника станции осветилось.
– Вот сейчас они начнут собираться, – сказал Андрей.
Но никто не шел. Стоять было скучно и холодно. Один за другим мы стали выползать из своей засады.
Я и Иван Васильевич подкрались к дому начальника и заглянули в окно. В глубине комнаты стоял накрытый стол. Он был заставлен тарелками, бутылками, закусками. Высокие рюмки на тонких ножках выстроились, как часовые.
Вдруг откуда-то раздался резкий свист. Одним духом перемахнули мы через площадку и бросились к выступу.
– Кто свистел? – спросил Иван Васильевич ребят, которые жались к стенке.
– Я, – сказал Володька Гарбузов. – Показалось, идет кто-то.
– Показалось! Ты сперва слушай, а потом панику наводи, – сказал Андрей.
– Ладно, панику! – пробормотал Володька и побрел к саду.
Но через минуту он снова шарахнулся к выступу и придушенным голосом сказал:
– Ребята, в самом деле шагает кто-то!
Мы долго прислушивались и всматривались в темноту. Но никаких шагов не услышали.
На вокзале, в саду и на площадке – по-прежнему ни души. Только фонарь, поскрипывая, мерно раскачивался на ветру.
Андрей злобно сплюнул.
– Требуха ты трусливая, – сказал он Володьке. – Тебе бы дома на печке сидеть, а не за оружием ходить. Знал бы, так ни за что бы не взял тебя. Ты все дело нам завалишь.
Долго мы топтались на площадке, заглядывали в окна начальника станции, в здание вокзала.
Нигде никого.
Вдруг в подъезде зазвякали шпоры и прокатился звонкий смех.
– Идут, – тихо сказал Андрей и схватил за руку Ваську. – Тш…
По ступенькам сходили комендант, начальник станции и пухлый низенький человек в военном мундире с широкими погонами. Об руку с ним, прикрывая его полями шляпы, как зонтиком, шла высокая дама. Рядом с нею шла другая – издали она казалась совсем молоденькой, почти девочкой. Шли они все медленно, вразвалку и громко смеялись. Больше всех смеялась высокая дама. Пухлый офицер прижимал локтем маузер в деревянной кобуре и гоготал, как гусь.
– Это новый командир бронепоезда, – прошептал Гаврик.
Андрей зажал ему рот.
Сзади всех шел начальник станции. Он растопыривал руки и говорил в затылок пухлому офицеру:
– Верно ли, ваше высокоблагородие, что красные с Белой Глины ушли и целую бригаду потеряли?
– А вы что думали, наши сводки врут? – ответил ему офицер. – А впрочем, не стоит сегодня говорить о фронтовых делах. У меня от них и днем и ночью голова лопается. Расскажите лучше нам, Клавдия Николаевна, как вы проводили время в Новочеркасске.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53