На протяжении какого времени до этого события вы там проживали?
– Около пяти лет.
– Вы не замужем?
– Нет.
– Вы закончили колледж?
– Да, сэр.
– Кто предоставил вам возможность учиться?
– Дядя Ди, я имею в виду Дилейна Арлингтона.
– Вы помните события того ужина, о котором я до этого упоминал?
– Да, сэр.
– Чем вы занимались во время ужина? Что было вам поручено?
– Я выполняла работу на кухне и приготовляла салат.
– Вы готовили крабовый салат?
– Его готовила Лолита.
– Помните ли вы что-нибудь о том, как подавали крабовый салат на стол?
– Да, помню. Я сама прекрасно справлялась с этой задачей, когда миссис Ансон, то есть обвиняемая, настояла на том, чтобы помочь нам. Как мне кажется, у нее были добрые намерения, но поскольку она впервые была в нашей беседке и не знала наших порядков, то не столько помогала, сколько всем мешала, но мы мирились с этим, чтобы не показаться невежливыми.
– Помните ли вы какие-то подробности в отношении крабового салата?
– Я прекрасно помню, как она отнесла две тарелки с крабовым салатом двум мужчинам за столом.
– Кого именно вы имеете в виду? Каких мужчин?
– Дилейна Арлингтона, моего дядю, и Вильяма Ансона, покойного мужа обвиняемой. Они разговаривали о делах, поэтому уселись за один из маленьких столиков, стоящих отдельно от длинного общего стола со скамьями.
– Что именно вам запомнилось в связи с этими двумя порциями салата?
– Я положила самую большую порцию на тарелку для дяди Ди. Когда у нас бывает ужин, дядя любит есть мясо, но если я или Лолита приготовим крабовый салат, то он практически не ест ничего другого, даже забывает о бифштексах. Передавая тарелки миссис Ансон, я пояснила: «Большая порция для дяди Ди, вторая – для вашего мужа». Она кивнула и понесла тарелки к маленькому столику. Случайно я заметила, что когда она дошла до конца длинного стола, то притворилась, будто пролила немного приправы на руку, поставила тарелки на стол и принялась обтирать пальцы бумажной салфеткой. В тот момент я не придала этому значения, но миссис Ансон находилась на протяжении нескольких секунд у длинного стола, манипулируя над тарелками.
– Значит, вы видели, как она подавала салаты?
– Нет, не видела. Я помню, как она подняла снова тарелки, но как она их поставила перед дядей Ди и мистером Ансоном я не видела.
– Видели ли вы разбитую тарелку, точнее говоря, три ее части, представленные как вещественные доказательства пять-А, пять-В и пять-С?
– Да, видела.
– Вы припоминаете эту тарелку?
– Я помню, как миссис Ансон, обвиняемая, уронила ее. Это было сделано нарочно, а не случайно.
– Прошу исключить из протокола эти слова свидетельницы, как чисто субъективные, не подтвержденные фактами выводы, – сказал Мейсон.
– Протест принят, – решил судья Кроудер, – но лишь в отношении последнего заявления свидетельницы.
– Перекрестный допрос, пожалуйста – предложил обвинитель Мейсону.
– Вы сами помогали накладывать салат на тарелки? – спросил Мейсон. То есть вы не только подготавливали тарелки с салатом, но и определяли, кому отнести какую тарелку?
– Да, сэр.
– И вы решали какая тарелка для дяди Ди, а какая его гостю?
– Да.
– Вы не любите обвиняемую, не так ли?
– Да, я ее не люблю! – фыркнула свидетельница.
– Могу я спросить почему?
– Я считаю ее беспринципной и циничной женщиной, которая не остановилась даже перед убийством собственного мужа.
В зале раздался шум.
– И вам хотелось бы, чтобы ее осудили за убийство?
– Меня совершенно не интересует итог судебного разбирательства. Я просто не хочу видеть эту женщину в своей семье. Вы задали мне вопрос, и я на него честно ответила.
– А когда миссис Ансон возвратилась, поставив тарелки с салатом на место, упомянула ли она о том, что пролила приправу к салату?
– Нет.
– Вы сами ей что-то сказали по этому поводу?
– Нет.
– Скажите, именно та тарелка, на которую был положен салат, предназначавшийся для мужа Сельмы Ансон, позднее была разбита?
– Да.
– Как это случилось?
– Она ее уронила.
– Когда?
– Когда Сельма Ансон отдавала тарелку Лолите. Лолита была занята, поэтому я решила забрать ее из рук обвиняемой. Но края тарелки были скользкими, и обвиняемая не удержала ее, а я не успела подхватить. Тарелка упала на пол и разбилась.
– И что было дальше?
– Мы сказали ей, что осколки надо выбросить в мусорный бачок.
– И она это сделала?
– Я выбросила.
– Таким образом, отпечатки пальцев моей подзащитной, которые обнаружены на затвердевшей приправе к салату, могли быть там оставлены тогда, когда она помогала подбирать с пола осколки разбитой тарелки?
– Я не знаю когда они были там оставлены. Лично я никаких отпечатков на тарелке не видела. Я говорю только о том, что видела сама. Осколки разбитой тарелки подняла с пола я, а не обвиняемая.
– Вы знаете лишь, что обвиняемая подавала салат двум мужчинам, сидевшим за отдельным столиком в западном конце беседки?
– Да.
– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – У меня все.
– Если Высокий Суд разрешит, – сказал Александр Дрей, – я бы хотел просить отложить разбирательство дела до двух часов дня, когда смогу вызвать для дачи показаний токсиколога.
– Сейчас около половины двенадцатого, – с сомнением в голосе произнес судья Кроудер.
Мейсон поднялся с места и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57