– Зачем?
– Так хотел Эддикс.
– Пол, – сказал Мейсон, – я хочу, чтобы ты все как следует проверил. Я собираюсь на этом процессе выстроить защиту, которая войдет в историю, но для начала мне нужно точно знать, что там на самом деле произошло.
– А Джозефина Кемптон не может тебе рассказать? – спросил Дрейк.
– Нет.
– Почему нет?
– Если между нами, то я думаю, что она и сама не знает.
– О, Бога ради, Перри! – воскликнул Дрейк. – Только не вздумай строить защиту на основании женских россказней: "Мы сидели там, в руках у меня был ножик, а затем, совершенно неожиданно, в глазах у меня потемнело, а когда я пришла в себя, он лежал там на кровати совершенно неподвижно, и я закричала: «Ну скажи мне что-нибудь, Бенни!»
Мейсон усмехнулся:
– Все совершенно не так, Пол, хотя так оно и есть. Выкачай из Блевинса всю информацию, какую только сможешь, найди его бывшую жену. Ну, я пошел на переговоры с Хардвиком, загляну к тебе позже.
Мейсон вернулся в свой офис.
– Джеймс Этна направляется сюда, – сообщила Делла Стрит. – Он, похоже, страшно возбужден.
Зазвонил телефон.
– Алло, – сказала Делла в трубку, выслушала ответ и повернулась к Мейсону: – А вот и мистер Этна.
– Скажи, пусть входит, – сказал Мейсон, – и передай Герти, чтобы она проводила мистера Хардвика сюда, как только он появится в конторе.
Делла Стрит повесила трубку и вышла, чтобы встретить Этну.
Этна, явно взволнованный, воскликнул, едва переступив порог кабинета:
– Мистер Мейсон, можете вы мне сказать, что, черт побери, удалось разнюхать полиции?
– Они, видимо, абсолютно уверены в том, что откопали нечто очень серьезное.
– Похоже было, – сказал Этна, – что они наверняка уверены в том, что говорят...
– Делла Стрит и я перевернули вверх дном весь офис, пытаясь найти микрофон, – усмехнулся Мейсон. – Мы подумали, что, может быть, им удалось подслушать нашу беседу с миссис Кемптон. Что там с протестом? Вы его подали?
– Нет. Я понял, что от этого не будет никакого проку.
– Вы хотите сказать, что ей предъявлено обвинение?
– Совершенно верно. Умышленное убийство. Они уже получили санкцию, и ордер на арест был оформлен по всем правилам.
– Случилось нечто такое, в результате чего они неожиданно почувствовали себя абсолютно уверенными, – заключил Мейсон.
– Конечно, это весьма необычная история, – позволил себе сделать замечание Этна.
– Да уж, это точно.
– А что вы скажете по этому поводу? – спросил Этна.
– О том, что она рассказала?
– Да.
– Я еще не думал над этим.
– Но что произойдет, когда она расскажет это суду присяжных?
– Вы хотите сказать – если она расскажет это суду присяжных?
– Но ведь рано или поздно она будет вынуждена рассказать это суду.
Мейсон усмехнулся:
– Давайте в таком случае постараемся, чтобы это лучше было поздно, Этна.
– Вы думаете, что присяжные не поверят ее рассказу?
– А вы?
– Ну в общем, – промолвил Этна, – черт побери, Мейсон, и верю, и не верю.
Мейсон продолжал улыбаться.
– Конечно, если принять во внимание тамошнюю обстановку, то рассказ звучит довольно правдоподобно. Был некий миллионер, экспериментировавший с гипнозом. Он пытался гипнотизировать горилл и, вероятно, пытался внушить им импульс к убийству человека. Совершенно естественно, что рано или поздно он мог добиться определенного успеха, и тогда было бы совершенно логично предположить, что он сам и оказался первой жертвой.
– Продолжайте, Джим, – сказал Мейсон. – Вы приводите аргументы в пользу правдивости ее рассказа. Вы пытаетесь убедить себя так, словно вы суд присяжных.
– Ну да, а почему бы и нет?
Мейсон сказал:
– Если адвокат вынужден сам себя убеждать в правдивости рассказа своего клиента, то, черт побери, самое разумное – сделать так, чтобы больше никто и никогда этого рассказа не услышал.
– Я думаю, вы правы, – проговорил Этна, через силу улыбнувшись. – Я сам еще толком не разобрался, как отношусь ко всему этому, а теперь, после ваших слов, я понял, что очень старался, хотя и безуспешно, убедить себя в правдивости этой истории, и, в общем, черт бы меня побрал, если я и сейчас знаю, как к ней относиться. Все это звучит совершенно неправдоподобно, если только не принимать во внимание обстановку, царившую в этом доме, а на ее фоне все выглядит довольно логично.
– Через несколько дней мы будем знать намного больше, Джим, – сказал Мейсон.
– Я никак не могу отделаться от мысли, что по моей вине вы втянуты во все это, – посетовал Этна.
– Все нормально, – усмехнулся Мейсон. – Я бывал и в худших переделках.
– Но все же снова возникает вопрос – почему полицейские действовали так странно? Ведь, кажется, это довольно необычно для них?
– Необычно! – воскликнул Мейсон. – Это просто уникальный случай!
Зазвонил телефон, Делла Стрит сняла трубку, кивнула Мейсону и сказала:
– Это Хардвик.
– Отложим ненадолго наше обсуждение, – обратился Мейсон к Этне. Поскольку нам придется иметь дело с Хардвиком, нужно быть уверенными в себе и выступать единым фронтом. Мы должны улыбаться и излучать оптимизм. Делла, пусть он заходит.
Делла Стрит распахнула дверь и произнесла:
– Мистер Хардвик.
Сидней Хардвик, явно чем-то очень озабоченный, сказал:
– Доброе утро, господа. Надеюсь, что я не расстроил ваши планы на сегодняшний день, мистер Мейсон, и ваши тоже, мистер Этна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77