Адвокат в течение нескольких секунд с ничего не выражающим лицом разглядывал Артура Кринстона, а затем резким тоном спросил:
– Вы тем вечером разговаривали с мистером Нортоном?
– Да. У меня была назначена с ним встреча, я опоздал на несколько минут. Если я все правильно помню, я приехал в шесть минут двенадцатого.
– О чем вы разговаривали с мистером Нортоном?
Выражение лица Артура Кринстона слегка изменилось – он сделал гримасу и слегка покачал головой. Это, казалось, был предупредительный жест Мейсону.
Клод Драмм, который уже вскочил на ноги, чтобы выступить с возражением против заданного вопроса, заметил жест Кринстона, внезапно улыбнулся и сел на место.
Артур Кринстон посмотрел на судью Маркхама.
– Отвечайте на вопрос, – потребовал Мейсон.
– В_а_м_ это только навредит, – выпалил Кринстон.
Судья Маркхам постучал молоточком по столу.
– У вас есть возражения, господин заместитель окружного прокурора? спросил он.
Клод Драмм, улыбаясь, покачал головой.
– Никаких. Пусть свидетель отвечает на вопрос.
– Отвечайте на вопрос, – приказал судья Маркхам.
Кринстон заерзал в свидетельском кресле.
– Ваша Честь, если я перескажу суть нашего разговора с мистером Нортоном, это пойдет совсем не на пользу обвиняемой Фрэнсис Челейн, и мистер Мейсон знает об этом. Я не понимаю, почему он задал такой вопрос, но...
Судья Маркхам снова стукнул молоточком по столу.
– Свидетель должен воздержаться от комментариев, – ледяным тоном заявил он, – и отвечать на задаваемые ему вопросы. Свидетель, конечно, осведомлен, что подобные заявления, сделанные во время слушания, особенно на судебном процессе такого рода, являются неуважением к Суду. Господам присяжным следует не обращать внимания на заявление свидетеля, а также ни на какие другие заявления свидетелей, кроме ответов на поставленные вопросы. Мистер Кринстон, вы должны ответить на вопрос адвоката защиты, в противном случае вы будете оштрафованы за неуважение к Суду.
– Мы говорили о попытке шантажа мисс Челейн, – сказал Кринстон тихим голосом.
На лице Клода Драмма появилось победное выражение.
– О попытке шантажа экономкой, миссис Мейфилд? – спросил Мейсон.
Улыбка сошла с лица Клода Драмма. Он вскочил на ноги.
– Ваша Честь, я возражаю, – закричал он. – Это несущественно и не относится к делу, вопрос является наводящим. Мистер Мейсон прекрасно знает, что миссис Мейфилд является важным свидетелем со стороны обвинения в этом деле, и предпринимает попытку дискредитировать ее...
– При перекрестном допросе разрешаются наводящие вопросы, – заметил судья Маркхам. – Вы не стали выступать с возражением, когда адвокат защиты спросил свидетеля о сути разговора, а поскольку это перекрестный допрос, я разрешаю вопрос.
Клод Драмм медленно опустился на свой стул.
Кринстон неуютно заерзал в свидетельском кресле.
– Имя миссис Мейфилд не упоминалось, – наконец сказал он.
– Вы уверены? – спросил Мейсон.
– Ну, оно _м_о_г_л_о_ быть упомянуто, как одна из возможностей.
– Значит, оно было упомянуто, как один из возможных вариантов? Я правильно вас понял?
– Да, могло.
Мейсон внезапно перевел направление атаки:
– Днем двадцать третьего октября мистер Эдвард Нортон получил довольно крупную сумму в тысячедолларовых купюрах, не так ли, мистер Кринстон?
– Насколько я знаю, да, – угрюмо ответил тот.
– Вы обеспечили получение денег?
– Нет, сэр.
– В тот день вы ходили в один из банков, в котором у фирмы «Кринстон и Нортон» имелся счет?
– Да.
– В который?
– "Вилерс Траст энд Сейвингс".
– С кем вы там разговаривали?
Внезапно Кринстон изменился в лице.
– Я бы предпочел не отвечать на этот вопрос.
Клод Драмм вскочил с места.
– Я возражаю, – закричал он. – Это несущественно и не относится к делу. Перекрестный допрос ведется неправильно.
Мейсон лишь улыбнулся в ответ.
– Ваша Честь, – обратился адвокат защиты к судье, – могу я выступить с короткой аргументацией?
– Хорошо, – согласился судья Маркхам.
– При допросе этого свидетеля выставившей стороной, он заявил, что является здравствующим партнером фирмы «Кринстон и Нортон». Я не стал выражать протест, когда был задан этот вопрос, хотя, возможно, для ответа на него требовался вывод свидетеля, но при перекрестном допросе у меня есть право выяснить у него, какой деятельностью он занимался, как один из партнеров, и причины, на которых основывались его выводы.
– Но не за все время деятельности фирмы, – заметил судья Маркхам.
– Нет, сэр, – ответил Мейсон. – Именно поэтому я ограничил вопрос временными рамками – двадцать третьим октября – днем смерти Нортона.
Судья Маркхам посмотрел на адвоката тяжелым и осторожным взглядом. Мейсон не стал отводить глаз, которые прямо встретили взгляд судьи.
Клод Драмм вскочил на ноги.
– Дела фирмы, – заявил он, – не имеют никакого отношения к делу.
– Но вы сами квалифицировали свидетеля, как члена фирмы, – заметил судья Маркхам.
– Только для того, чтобы показать, что он был близко знаком с погибшим, Ваша Честь.
Судья покачал головой.
– Я не убежден в том, что перекрестный допрос ведется должным образом, но в деле такого рода я не хочу грешить против обвиняемых. Отвечайте на вопрос, свидетель.
– Отвечайте на вопрос, мистер Кринстон, – повторил Мейсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68