Я оказал ему поддержку и организовал «Мэддокс манифэкчуринг компани», в которой был негласным партнером. Бизнес стал приносить отличную прибыль, когда врач приказал мне отойти от дел. Я оставил все в руках Мэддокса и отправился сюда. Время от времени Мэддокс присылал мне отчеты о состоянии дел. Его письма всегда были сердечными. Затем он написал, что есть нечто такое, о чем бы он хотел переговорить со мной, и спросил, может ли приехать ко мне для совещания. Я ответил согласием. Он прибыл сюда и прихватил с собой какого-то типа по имени Дункан. Сначала он представил его как друга. Теперь выяснилось, что это адвокат; мужчина с брюшком, кустистыми бровями и пройдоха, каких мало. Он заявил, что Мэддокс вправе рассчитывать еще и на зарплату, помимо прибыли от причитающейся ему доли доходов, как партнеру, и что я будто бы написал письмо некоему обладателю патента на другой станок по обточке клапанов, где заверил, что наши интересы не пересекаются, и тем самым уменьшил стоимость нашего совместного патента, который оценивается в миллион долларов.
— Другими словами, — заметил Мейсон, — ваш партнер решил полностью прибрать к рукам бизнес, который начал приносить доход.
— Нет, ему нужен не только бизнес. Он хочет пустить мне кровь, заставив выложить еще и крупную сумму. Это самое дьявольское предложение из всех, какие я когда-либо слышал. И что бесит меня вдвойне — эта коварная змея выползла оттуда под предлогом нанести мне дружеский визит. После всего, что я сделал для него! — Кент сорвался со стула и начал в бешенстве метаться по кабинету. — Никогда не желайте денег: они губят вашу веру в человека. Люди липнут к вам, как ракушки к днищу корабля. Вы никогда больше не решитесь поверить тому, что читаете на лице человека. Вы разочаруетесь во всех и вся и перестанете помогать своим ближним!
— А все-таки, — прервал его Мейсон, — что же вы конкретно хотите от меня?
Кент быстрыми шагами направился к столу:
— Я собираюсь вывалить вам свои беды. Придите в мой дом, избавьте меня от Мэддокса и его пузатого адвоката, затем отправляйтесь в Санта-Барбару и откупитесь от моей жены.
— Когда бы вы хотели пожениться?
— Как можно скорее.
— Насколько далеко я могу зайти в своих обещаниях вашей жене?
— Пообещайте ей семьдесят пять тысяч долларов наличными.
— В дополнение к алиментам в полторы тысячи в месяц?
— Нет, сюда входит все.
— Предположим, она не пожелает их взять.
— Тогда сражайтесь… Она собирается объявить меня сумасшедшим.
— Что заставляет вас так думать?
— Когда я покинул Чикаго, то разгуливал во сне.
— Это еще не означает, что вы сумасшедший.
— Я схватил нож для разделки мяса и старался проникнуть в ее спальню.
— Как давно это было?
— Около года тому назад.
— Сейчас вы вылечились? — спросил Мейсон.
— Да, за исключением этих проклятых конвульсий и приступов нервозности.
— Когда вы хотите, чтобы я посетил ваш дом?
— Сегодня вечером, в восемь часов. Захватите с собой хорошего врача, чтобы он мог подтвердить мою вменяемость. Моя племянница говорит, что прочитала по звездам, — это будет хороший ход.
Мейсон медленно покачал головой.
— Ваша племянница, — произнес он, — кажется, пользуется большим влиянием… благодаря звездам.
— Она просто читает по ним. В уме ей не откажешь.
— Есть ли у вас другие родственники? — поинтересовался Мейсон.
— Да, сводный брат, П.Л. Риз, который живет со мной. К слову, я хочу, чтобы к нему со временем перешла вся моя собственность.
— А как же племянница? — спросил Мейсон.
— Моя племянница в этом не нуждается. Парень, ее жених, имеет столько денег, что их с избытком хватит на двоих. Фактически это была его идея, чтобы я составил новое завещание. Видите ли, Эдна чересчур избалована. Харрис, так зовут того, за которого она собирается замуж, вбил себе в голову, что один из путей к тому, чтобы его женитьба оказалась удачной, — воздействовать на нее, играя на струнах, которые тянутся от кошелька.
— Предположим, она и Харрис не поладят? — продолжал допытываться Мейсон.
— Тогда я снова переделаю завещание.
— Может оказаться слишком поздно, — предположил Мейсон. Кент нахмурился и затем ответил:
— О, я вижу, куда вы клоните. Я и сам думал об этом. Но разве нельзя оговорить условия по завещанию?
— Да, это можно, — ответил Мейсон.
— Тогда этим мы и займемся. Я хочу, чтобы Эллен Уорингтон, моя секретарша, получила двадцать пять тысяч долларов. Она мне предана, и я не хочу, чтобы ей пришлось искать работу после моей смерти. Затем оговорим условие, по которому весь доход будет поступать моему сводному брату до тех пор, пока Эдна будет замужем за Джеральдом Харрисом. В случае развода ей причитается половина дохода.
— Знает ли ваш сводный брат, что вы собираетесь оставить ему всю свою собственность?
— Да, знает.
— Допустим, он будет разочарован, узнав, что вы внесли условия в завещание, — не отступал Мейсон.
— О нет. Я не намерен отдавать в его руки ничего, кроме собственности. Он плохой финансист.
— Почему? Разве он пьет?
— Нет-нет, дело не в этом. Он немного странный.
— Вы имеете в виду, в психическом плане?
— Ну, он нервный тип, всегда слишком озабочен своим здоровьем. Врач сказал, что он, как они это называют, ипохондрик.
— Были ли у него когда-нибудь собственные деньги? — справился Мейсон.
Кент кивнул и ответил:
— Да, но он предпринял довольно неудачные финансовые операции и прогорел, а посему озлобился и стал придерживаться крайних взглядов. Из-за того, что ему не повезло, он склонен относиться с неприязнью к любому успеху остальных.
— В том числе и к вашим успехам, — с улыбкой сделал вывод Мейсон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10