— Я спрашиваю вас не о существе, — заметил Мейсон. — Я спрашиваю вас о самом разговоре. Спросил ли офицер Эндрейвс, у мисс Бакстер: уверена ли она, что это ее чемодан, и может ли она подтвердить это, описав находившиеся в нем вещи?
— Да, сэр, именно так.
— Затем он попросил ее открыть чемодан, чтобы проверить ее слова, не так ли?
— Да, сэр.
— Что вы скажете о сумочке? Просил ли офицер опознать ее?
— Он просто спросил, ее ли это сумочка.
— И она ответила утвердительно?
— Да.
— Что произошло потом?
— Полицейский открыл сумочку.
— И все?
— После этого они увели ее и забрали чемодан.
— Теперь хочу обратить ваше внимание на вечерний выпуск газеты от семнадцатого числа и на фотографию обвиняемой и ее чемодана, — сказал Мейсон.
— Я возражаю против поставленного вопроса, так как он несущественнен, не допустим в качестве доказательства и не относится к делу, — сказал Касвелл.
— Почему? — пожал плечами Мейсон. — Это же только предварительное слушание, и я задаю этот вопрос, чтобы установить истину.
— Протест отклонен, пусть свидетель ответит, — решил судья Алберт.
— Этот снимок был сделан в вашем присутствии? — спросил Мейсон свидетеля.
— Да, сэр.
— Вы видели фотографа?
— Да, сэр.
— Откуда он появился?
— Он прятался за одной из колонн.
— Когда открыли чемодан, он вышел с фотоаппаратом?
— Да, сэр. Он выскочил из-за колонны с фотоаппаратом наготове и раз… раз… сделал два или три снимка.
— И что было дальше?
— Он сразу же ушел.
— Если позволит Высокий Суд, — вмешался Касвелл, — я бы попросил вычеркнуть из протокола показания, касающиеся фотографа, потому что это не только неправильное ведение перекрестного допроса, но и эти показания несущественны, не допустимы в качестве доказательства и не относятся к делу.
— Напротив, они относятся к делу, — возразил Мейсон. — Они говорят о том, что это не было обычным обыском, что сотрудник полиции его заранее планировал и знал, что именно он найдет. Он сообщил об этом фоторепортеру дружественной газеты, и если Высокий Суд ознакомился со статьей, то увидел, что журналист отблагодарил этого полицейского, очень благожелательно отозвавшись о нем.
Судья Алберт едва заметно улыбнулся.
— Ваша Честь, я возражаю против такого заявления, — сказал Касвелл.
— Это просто способ аргументации своей точки зрения, — ответил Мейсон.
— Аргументации! С какой целью? — спросил Касвелл.
— Показать уместность тех показаний, — ответил Мейсон. — Показать, что сотрудник полиции действовал не наугад, что он заранее получил какую-то информацию. Защита намерена установить, что это за информация и от кого она получена.
На лице Касвелла появилось недоумение.
— Я понимаю причины такого ведения перекрестного допроса со стороны адвоката защиты, — улыбнулся судья Алберт. — Поэтому я отклоняю просьбу об изъятии этих показаний из протокола допроса. У вас есть еще вопросы, мистер Мейсон?
— Больше нет, Ваша Честь.
— Вызывайте следующего свидетеля, господин обвинитель.
— Я вызываю Джека Эндрейвса, — объявил Касвелл.
Джек Эндрейвс прошел к свидетельскому креслу и принес присягу.
— Как вас зовут? — задал первый вопрос заместитель окружного прокурора.
— Джекмен Эндрейвс. Д-ж-е-к-м-е-н. Но меня обычно зовут Джек Эндрейвс, хотя полное имя Джекмен.
— Я хочу обратить ваше внимание на чемодан, обозначенный здесь как вещественное доказательство «А». Когда вы впервые увидели его?
— Когда обвиняемая указала на него носильщику, который только что давал показания.
— И что вы сделали?
— Я подошел к обвиняемой и спросил: ее ли это чемодан? Она ответила утвердительно.
— И как вы поступили?
— Я спросил, нет ли у нее возражений, если я проверю содержимое чемодана. Она сказала, что нет.
— И что вы сделали?
— Открыл чемодан.
— Что вы обнаружили?
— Я увидел пятьдесят пакетов, в которых…
— Одну минуточку, — вмешался Мейсон. — Я считаю, что на заданный вопрос был дан полный ответ. Свидетель ответил, что он обнаружил пятьдесят пакетов. Что касается их содержимого, то это ответ уже на другой вопрос.
— Ладно, — сказал Касвелл. — Если господин адвокат хочет, чтобы мы жестко вели допрос, то сторона обвинения к этому готова. Вы изъяли эти пакеты?
— Да.
— Приняли ли вы меры к выяснению их содержимого?
— Да.
— И что в них было?
— Одну минутку, — сказал Мейсон. — Мы возражаем против этого вопроса как против несущественного и не относящегося к делу. Оснований для такого вопроса не было. Собственность была изъята в результате незаконных действий. В этой связи я хотел бы задать свидетелю несколько вопросов.
— Хорошо, — сказал судья Алберт, — учитывая выдвинутые вами возражения, я разрешаю это сделать.
— У вас имелся ордер на обыск? — спросил Мейсон свидетеля.
— Нет, сэр, на его получение у меня не было времени.
— Вы отправились туда без ордера?
— Да. Но я хотел бы обратить ваше внимание на тот факт, что я спросил обвиняемую, не возражает ли она против того, чтобы я осмотрел содержимое чемодана. Она дала на это свое согласие.
— Не торопитесь, — сказал Мейсон. — Вы передаете существо разговора. Вы делаете свои выводы о его содержании. Помните ли вы точные слова обвиняемой?
— Но это ее точные слова.
— Вы сказали обвиняемой, что хотите проверить содержимое ее чемодана?
— Да.
— Одну минутку, — предупредил Мейсон. — Вы находитесь под присягой. Сказали ли вы обвиняемой, что хотите проверить содержимое ее чемодана, или вы спросили ее, не может ли она описать содержимое чемодана?
— Я спросил обвиняемую о том, ее ли этот чемодан, и когда она подтвердила это, попросил описать, что в нем находится.
1 2 3 4 5 6 7 8