– Неужели мне нельзя взять короткий отпуск без того, чтобы подвергнуться допросу с пристрастием?
– Успокойся. Я ведь за тебя тревожусь, – сказал он. – Ты же сама говорила, что недавно с твоим другом случилась беда. Я сказал Лу…
Манч вздохнула. Те, кто называет женщин сплетницами, просто никогда не терлись подолгу в компании мужиков.
– Не обижайся, Джек, но мне бы хотелось, чтоб ты не лез в мою личную жизнь.
Он встал и ушел, не проронив ни слова. Она проводила его взглядом: он ссутулил плечи и покачивал головой. Ее так и подмывало окликнуть его и сказать: не бери в голову, все нормально, – но она этого не сделала. В конце концов, у нее есть право иметь секреты и не служить предметом чьих-то домыслов. Есть внимание, а есть бесцеремонность. Джеку надо понять, где проходит граница между ними.
Выйдя из подсобки, она увидела, что к мастерской подъезжает – кой черт ее принес! – инспектор по надзору за условно осужденными миссис Оливия Скотт. Позади нее в другой машине ехала еще какая-то женщина. Лица у обеих были строгие. Они почти одновременно остановились и никак не отреагировали на то, что позади них резко затормозил трейлер. Манч почувствовала мгновенную слабость в коленях, но тут же расправила плечи. Что еще они могут с ней сделать? Убить и съесть? А пошли они…
Женщины вышли из машин. Миссис Скотт властно поманила Манч пальцем. Манч отряхнулась и медленно пошла к ним.
– В чем дело?
Миссис Скотт холодно улыбнулась.
– У спецагента Донавон есть к тебе кое-какие вопросы.
Спецагент? Манч постаралась сохранить бесстрастное выражение лица – не скучающее и не встревоженное – и молча ожидала продолжения.
Агент ФБР повернулась к миссис Скотт.
– Надеюсь, вы не будете возражать, если я переговорю с миз Манчини наедине.
Миссис Скотт очень даже возражала. Манч смотрела, как инспекторша неохотно отходит к своей машине. Похоже, ей до смерти обидно было оказаться так близко к событиям и в них не участвовать. Манч охотно бы поменялась с ней местами. Она повернулась к спецагенту Донавон.
– Это надолго? У меня много работы.
Агент сначала осмотрелась и только потом заговорила.
– Тебе нравится здесь работать?
Не крылась ли в ее тоне угроза?
– Наверное. Платят прилично, люди славные.
Что ей нужно?
– Ты знакома с Джонатаном Гарилло?
Манч заставила себя не повести и бровью.
– Когда-то раньше была знакома.
– Он тебя навещал в последнее время?
– Да. Он заезжал ко мне в тот день, когда его убили.
Она говорит правду, но при этом не говорит ничего, чего бы эта женщина не знала.
– Что ему было нужно?
Тень в кабине трейлера не шевелилась. Чего он там стоит? На бульваре Сепульведа стоянки нет, а светофор уже должен был бы переключиться. Ее внимание привлекло какое-то движение у окна со стороны пассажира. Мужская рука, затянутая в черную кожу байкерской куртки, высунулась наружу и поправила боковое зеркальце. Манч увидела искаженное отражение пассажира и поняла, что он за ней наблюдает. Она не разглядела его лица – только рыжеватые волосы и зеркальные солнечные очки.
– Миз Манчини?
– Да?
– Я спросила: что ему было нужно?
Манч посмотрела на спецагента.
– Ничего особенного. Он хотел, чтобы я снова начала с ним встречаться. Я сказала, что больше с такими, как он, не знаюсь – ведь у меня условный срок.
– Он тебе что-то передал?
– Только привет, – ответила Манч.
Спецагент не улыбнулась. Мужчина в трейлере убрал руку, а затем вновь высунул ее из окна. На этот раз он чем-то помахивал. Розовым флагом. Нет, не флагом. Манч разглядела рукава и подошвы на концах штанин. Это был детский комбинезон. Комбинезон Эйши. Тот, в котором она была накануне вечером.
– Ты еще никогда не сидела в федеральной тюрьме, так? Миссис Скотт готова оказать мне любую помощь, о какой я попрошу. Например, если кто-то окажется у меня на дороге, будет мешать моему расследованию, а она сможет посадить этого человека на тридцать дней…
Манч хорошо знала правила этой игры. Сейчас ей полагается завалиться на спину и открыть свой незащищенный животик. Она опустила взгляд и понурилась.
– Пожалуйста, не надо! – заканючила она. – Я ничего плохого не делала.
Она адресовала агенту робкую, полную надежды улыбку, надеясь, что та купится на этот спектакль.
– Мне не хочется тебе вредить, – сказала Клер Донавон. – Но я должна верить, что ты действительно стараешься быть честной и уважать закон. – Она положила руку на плечо Манч. Любому, кто наблюдал за происходящим со стороны, показалось бы, что они беседуют, как настоящие друзья. – Но если окажется, что ты трахаешь мне мозги, – добавила агент ФБР, улыбаясь одними губами, – то я твою маленькую задницу по стене размажу.
– Да неужели? – Манч окатило волной ярости, пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Она стряхнула с себя руку спецагента, надеясь, что тот тип из трейлера продолжает за ними наблюдать. – Почему бы тебе не попробовать, сука, а то мне уже надоело нюхать твое дерьмо!
Клер Донавон задержала на Манч равнодушный взгляд, а потом поманила миссис Скотт.
– Ваша подопечная только что призналась мне, что поддерживала отношения с преступниками. Полагаю, это нарушает правила ее условного заключения.
Миссис Скотт извлекла пару наручников. Манч досмотрела в сторону трейлера: грузовик тронулся с места, застонав тормозами. В сторону мастерской она смотреть не стала. Ей не хотелось видеть глаза Джека и Лу в тот момент, когда миссис Скотт надевала ей наручники и усаживала на заднее сиденье своей машины.
Дорога до тюрьмы показалась Манч невероятно короткой.

16

Этим вечером, вернувшись домой, Блэкстон попытался взглянуть на свое жилье глазами Клер Донавон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72