На деревьях кое-где еще оставались обрывки красных и золотых нарядов, на ветвях блестели пышные кисти оранжевых ягод, пушистые пучки янтарного веллиса выглядывали из-под почерневших стволов, а запоздалые цветы жистерикса блестели крошечными звездами. Палая листва весело шуршала под ногами, а в воздухе пахло влажной землей и осенью. Трудно было поверить сейчас в существование призрака колдуна или беспокойных теней у озера. Быть может, что-то недоброе, обитавшее в доме Юруна — просто игра воображения? Когда-нибудь, мысленно поклялся Тредэйн, он обязательно это узнает, но сейчас есть более важные дела — рассказ Глен встревожил его, и мальчик торопился поговорить с отцом.
До города было неблизко, и Тред бессознательно шагал все шире, так что его спутнице приходилось бежать, чтобы не отстать от него. Заметив это, он замедлил шаг, отлично зная, что девчонка скорей умрет, чем попросит передохнуть. Дальше они пошли ровным шагом и остановились только раз, на вершине Цинова Зуба. Отсюда были видны поросшие лесом долины, укутанные, вечным туманом. Сегодня дымка была прозрачнее, чем обычно, и с высоты открывался вид на трехгранные купола и шпили Ли Фолеза. По городу вилась серебристая река Фолез со множеством перекинутых через нее мостов из красного камня. Самый высокий и острый шпиль возвышался над Сердцем Света — темной громадой камня, находившейся на небольшом островке в центре реки, местом, где заседал Белый Трибунал. Чуть севернее на фоне неба выделялся величественный купол дворца дрефа. Дальше туман сгущался, и только слабое мерцание выдавало участок города, занятый Горнилом — огромной бесформенной грудой светящихся обломков, оставшихся от уничтоженных колдунами складов и казарм. Это впечатляющее зрелище не давало горожанам забыть об ужасах Колдовских Войн.
Спустившись с Цинова Зуба, Тред и Гленниан еще больше часа карабкались с холма на холм. На ходу девочка что-то тихонько напевала. Голос ее был еще по-детски писклявым, но мелодия понравилась Тредэйну, и, послушав немного, он спросил:
— Это что?
— Что — что?
— Что за музыка?
— Просто так. Это из моих.
— Ты что, сама сочинила?
Она кивнула.
— Как это ты делаешь?
— Да я вообще-то ничего не делаю . Просто иногда само приходит в голову. А если уж придет, то не уходит, пока я не пропою, или не запишу, или еще что.
— Только и всего?
— Нет, конечно. Если получается что-то стоящее, то я вроде как вожусь с ней, меняю и пробую, пока не получится совсем хорошо. А ты?
— Мне не приходит в голову мелодий, с которыми можно возиться.
— Что, совсем? Никогда-никогда?
— Ну, понятно, я иногда вспоминаю или насвистываю что-нибудь, но только то, что слышал где-то — сам я ничего не придумываю.
— Это же скучно!
— Да не то чтобы…
— Но это же не твое. Все равно как говорить, только повторяя чужие слова.
— Вовсе нет. Просто не все такие, как ты. Не все могут сочинять музыку.
— А ведь это грустно…
— Ты бы так не думала, — ощетинился из-за почудившегося ему упрека Тред, — не будь ты такой зеленой.
— Никакая я не зеленая!
— Ты хоть поняла, что я сказал?
— Не поняла и понимать не хочу!
К тому времени, как они выбрались на широкий дрефский тракт, тени от деревьев заметно удлинились. Дорога, прямая как стрела, тянулась среди полей и ферм. Сельские домики скоро уступили место городским, кирпичным и каменным зданиям. Холмы кончились. Дома становились все выше и величественнее и стояли все теснее. Почти все были выкрашены в белый цвет с ярким черным геометрическим узором, различимым даже в густом тумане.
Они миновали гостиницу «Поверженные Злотворные», с жутковатой вывеской над входом и доброй сотней причудливых фонариков, подвешенных под каждым карнизом. Дальше находилась «Гавань Ауслиба», прославившаяся чудовищными блохами, а за ней — кучка лавок, где торговали защитными амулетами, оберегами и изображениями Защитника Автонна. Среди лавчонок притулилась красная палатка профессионального молельщика, который готов был читать защитные заговоры, и заклинания хоть целый день, если клиент заплатит. Сегодня у него было вдоволь работы, и из палатки доносились напевные моления.
Дальше дорога перешла в узкую улицу, толпа стала гуще и шумнее, и вскоре перед ними выросла древняя городская стена. Она уже не защищала город, и огромные ворота всегда стояли открытыми, не было при них и стражников. Над аркой несколько лет назад укрепили защитный амулет — пучок копий, топорщившиеся во все стороны острия которых теоретически, должны были отгонять от города колдовские чары. Пройдя под аркой с талисманом, дети зашагали по знакомым мостовым, привычно забитым вязкой массой повозок, карет и пешеходов.
Было уже поздно. Туман сгустился, и на работу вышли фонарщики. Купцы запирали лавки на ночь. Рядом с ними торговец коврами посыпал порог Особым Порошком Грефа, отгоняющим призраков и Злотворных. Его сосед, портной, проводил ритуал ограждающих жестов, а воздух вокруг гудел голосами вездесущих молельщиков.
Тредэйн и Глен почти не обращали внимания на привычные с раннего детства картины. Они вместе дошли до Изваяний — гранитных статуй, временами требующих окропления кровью — еще одного памятника Колдовских Войн. Здесь их дороги расходились.
— Я не прощаюсь, — обернулась к мальчику Гленниан, — потому что не собираюсь уезжать. Если родители уедут, то без меня.
— Ну что ты как маленькая! Ты же…
— Так как насчет снова сходить к дому Юруна завтра? — перебила его наставительную речь Глен. — Мне хочется заглянуть во все комнаты и спуститься по той лестнице, куда ты не полез.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142