От Крейнца нечего было ждать понимания или снисхождения.
— Должно быть, я стесняюсь, — она пожала плечиком, изображая святую невинность.
— Ах, я должен был догадаться. Такая застенчивость и скромность приличествуют любой женщине. Однако даже самые прекрасные добродетели не следует доводить до абсурда, а в данном случае вам грозит именно это. Право, миледи, вы получите только то, что заслужили.
Эстину такая перспектива почему-то не радовала. О причинах она предпочитала не думать, но надо было что-то ответить Крейнцу.
— Там будет столько народу, — робко заметила она.
— Лучшие люди города, — удовлетворенно кивнул Крейнц.
— И все это так… официально… — «Нудно, бессмысленно и скучно» — хотелось ей сказать, но супруг едва ли одобрил бы подобную эскападу.
— Я всегда восхищался торжественностью и благопристойностью этой церемонии, — подтвердил лорд Крейнц. — В наш век легких нравов приятно встретить людей серьезных и ответственных, ни на йоту не отступающих от высших требований приличия. Я, как всегда, с нетерпением ожидаю этого события. Было бы приятно знать, что жена разделяет мои чувства.
— Я постараюсь, Крейнц.
Этот разговор — единственное, что огорчало ее в это счастливое время — повторялся изо дня в день. Эстина честно пыталась радоваться предстоящему Восхвалению — но не могла. Крейнц, разумеется, совершенно не понимал, насколько многого требует от нее. Он и представить себе не мог, как сжималось все у нее внутри, и искренне ожидал, что жена будет рада появиться в свете.
Рада… Обладай Эстина чувством юмора, она в полной мере могла бы оценить эту горькую иронию.
Торжественное Восхваление само по себе было невыносимо скучно, но Эстину, как подсказывал опыт, ожидало кое-что похуже. От тех, кто принимал публичные почести, ожидалась ответная благодарственная речь. Эстине придется стоять на подиуме Зала Торжеств в Сердце Света. Она должна будет предстать перед армией взыскательных глаз и обратиться к ним, ко всем сразу. Во рту будет сухо, как в пустыне, руки начнут дрожать, а в животе обязательно забурчит. Старательно заготовленные слова вылетят из головы, и она, красная, как рак, начнет бормотать какую-то бессмыслицу смешным писклявым голоском.
Так было на ее первом Восхвалении двенадцать лет назад, и так повторялось из года в год. Привычка ничуть не помогала делу — чего никак не желал понимать муж. Крейнц редко осуждал ее страхи и причуды — чаще он просто не замечал их. Конечно, он был прав.
И теперь ежегодный ужас приближался, снотворное доктора Фламбески больше не помогало уснуть, и Крейнц снова начал сердиться. Пора было прибегнуть к более сильным средствам.
К счастью, доктор подумал и об этом.
Он советовал оставить успокоительное на «крайний» случай, и Эстина послушалась. До этого лекарство стояло нетронутым, но настало время его испытать.
* * *
В тот зимний вечер Ли Фолез был окутан туманом. Карета ЛиХофбруннов, запряженная парой лошадей и щедро увешанная фонарями, неторопливо катилась по булыжной мостовой. Двое людей, сидящих в карете, были отгорожены от мира тонкими, обитыми шелком стенками.
Леди Эстина с легким вздохом откинулась на спинку сиденья. Своеобразное одиночество вдвоем — ощущение, что они с мужем остались единственными обитателями невидимого в тумане города, было приятно. Она тихонько пожала руку Крейнца и с восторгом ощутила ответное пожатие. Муж доволен ею! И в самом деле, почему бы и не быть ему довольным — теперь, когда к ней вернулись отвага и мужество?
И что за странная дурь нашла было на нее? Неудивительно, что Крейнц был на нее зол. Разве можно его за это винить?
К счастью, успокоительное доктора Фламбески превзошло все ее ожидания. Две ложечки после обеда согрели кровь, завили распрямиться спину и возвратили уверенность в себе.
Короче говоря, Эстина чувствовала себя прекрасно. Теперь, сидя в карете, спешащей на празднество в Сердце Света, она была полна лишь радостных предчувствий и готовилась с головой окунуться в теплое море общего восхищения. Крейнц был прав с самого начала. Да ведь он всегда прав!
Скрип колес изменился, показывая, что они въехали на мост Пропащих Душ. Эстина выглянула в окно, однако реки внизу не увидела. Весь мир скрывался в густом, подсвеченном факелами тумане.
Мост остался позади. Остров Лисе. Еще пятнадцать минут, и карета проехала под тяжелой аркой, ведущей в главный двор Сердца Света. Они вышли, и Эстина зажмурилась, ослепленная сиянием бесчисленных фонарей. В этот день мрачная твердыня крепости в кои-то веки оправдывала свое название. Однако ее блеск не распространялся на гостей. Приглашенные, рекой вливавшиеся в парадную дверь, были одеты в богатые, но скромные, подчеркнуто старомодные костюмы: мужчины в строгих дублетах и свободных брюках без всяких модных разрезов; женщины в пышных юбках с фижмами. Сама Эстина выбрала бархатное платье темно-гранатового оттенка, с черной вышивкой по манжетам и глухому воротнику. Этот цвет очень шел ей, делая лет на шесть-семь моложе, и соответствовал случаю. Бесспорно, правильный выбор. Крейнцу не приходилось краснеть за жену, более того — он был явно горд. Эстина победоносно улыбнулась в ответ на взгляд мужа и не без труда сдержала рвавшийся с губ совершенно неуместный смешок. Она взяла мужа под руку, и они вместе прошествовали в Сердце Света.
В просторном вестибюле пара влилась в неторопливый человеческий поток, продвигавшийся к залу торжеств. Все выступали величественно и неспешно, говорили приглушенно, подчеркивая возвышенный дух празднества. Эстина искоса оглядывала гостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142