— У нас хорошие новости, — сухо начал герцог. — Келдхар Гард-Ламмиса предложил нам чрезвычайно выгодные условия. В обмен на временную и сугубо формальную передачу титула и управления фортификационными укреплениями Вейно городу Гард-Ламмису сроком на двадцать лет келдхар предоставляет нам пятнадцатилетнюю отсрочку по выплате имеющегося долга.
На мгновение воцарилась гнетущая тишина. Затем Фал-Грижни осведомился:
— И эти условия ваше высочество называет выгодными?
— Келдхар упомянул и о возможности предоставления дополнительных займов.
— В обмен на что?
— Этого он не уточнил. Но у меня нет причины сомневаться в благих намерениях и доброй воле наших братьев из Гард-Ламмиса.
— Они нам никакие не братья, — тихо и горько произнес Фал-Грижни. — Они наши соперники, а при удачном для них стечении обстоятельств они могут превратиться и в наших врагов.
— Судя по всему, вы, милорд, склонны видеть врагов там, где их на самом деле нет. Но мы понимаем вашу тревогу. — Герцог заговорил с внешним спокойствием, однако было понятно, что такой поворот разговора ему неприятен. — Однако враждебность Гард-Ламмиса — это вопрос спорный. А вот наши нынешние трудности — вопрос бесспорный.
— Трудности? — Грижни уже не давал себе труда скрывать подлинные чувства. — Может быть, речь идет о расходах? О тратах на дорогостоящие игрушки вроде вот этой? — Он описал в воздухе круг, указывая на всю «Великолепную» в целом. — Трудности, связанные с новыми театрами, цирковыми аренами и прочими бессмысленными созданиями пышной роскоши? Трудности в связи с великолепными дворцами, огромными поместьями, ослепительными бриллиантами, золотыми и серебряными безделушками для вашего высочества и для фаворитов вашего высочества? Именно на такие трудности вы и ссылаетесь? Именно ради них вы и готовы поступиться крепостью Вейно? Главной твердыней, защищающей нас от вторжения с материка?
Приближенные герцога смотрели на Фал-Грижни с нескрываемой враждебностью. Причем сами манеры чародея, его голос, дрожь его губ и горделивая осадка головы раздражали их даже сильнее, чем смысл его слов. С особенным вниманием следил за чародеем Глесс-Валледж.
— Но нам не грозит вторжение с материка, милорд, — вступил в спор Бескот Кор-Малифон. — Такого никогда не было и, надо полагать, не будет.
— Не будет до тех пор, пока мы удерживаем Вейно.
— Ну, так крепость и впредь останется за нами.
— За нами? А гарнизон в крепости будет из Гард-Ламмиса?
— Лорд, вы всегда ожидаете худшего…
— И у меня есть на то все основания. Вы все, и советники герцога, и члены Совета Избранных, извольте выслушать меня! Слишком долго в нашем городе пользовались недостойными способами сбора денег, причем и собирали-то их на недостойные цели. — Взгляд темных глаз Фал-Грижни буквально впился в герцога. Гереза Вей-Ненневей, продолжавшая стоять рядом с председателем Совета Избранных, легонько подняла руку, словно желая предостеречь его, но не отошла от своего друга. — Уже много лет и простой народ, и аристократия облагаются все более и более тяжкими налогами, а теперь их ресурсы, равно как и их терпение, разве не исчерпаны до последней капли? А уж как немилосердно обирают живущих в провинции за стенами города… Взять хотя бы налог на наследство, практически лишающий сыновей отцовского имущества. Вся знать настроена враждебно по отношению к существующему режиму. — Последнее замечание явно шокировало герцога, но Грижни невозмутимо продолжал: — Простой народ доведен до отчаяния, меж тем его сознательно отвлекают от подлинной причины бедствий и источника всех несчастий. Но в конце концов люди поймут, что к чему,— и тогда следует ожидать вооруженного восстания!
Высосав едва ли не все до последней капли из города и провинции, — продолжал Грижни, — власть обратилась к внешним источникам. Мы приняли воровское золото — и взамен предоставили убежище беглым преступникам из чужих краев. Мы отдали на откуп чужакам городскую гавань; наши чиновники берут взятки у иностранцев и предоставляют им взамен торговые льготы и концессии. А в последнее время мы начали брать и внешние займы, причем под ростовщический процент. Все это достойно самого строгого осуждения; подобная политика ослабила нас во многих отношениях, что наверняка не замедлит проявиться впоследствии. Но пожертвовать нашей воинской твердыней, впустить иностранные войска на землю Ланти-Юма — означает заявить о нашей возрастающей слабости, означает растрезвонить об этом на весь мир. Тем самым мы объявим собственный город лакомым трофеем для любого захватчика — и, не сомневайтесь, найдутся те, кто поспешит принять это к сведению. Это слишком высокая, слишком непомерная цена за… блестящие игрушки. Я говорю все это в двойном качестве — и от себя лично, и как магистр ордена Избранных. Я категорически заявляю: крепость Вейно не должна быть и не будет передана в чужие руки!
— Не должна? И не будет? — У герцога не осталось и следа недавнего благодушия. — Едва ли решение останется за вами, Грижни.
— Ваше высочество отвергает мнение Совета Избранных?
Фал-Грижни произнес последнюю реплику угрожающе.
— У Избранных право совещательного голоса. А вовсе не решающего.
— Но не означает ли сложившаяся ситуация необходимости исправить подобное положение вещей?
— Она означает необходимость исправить положение вещей вокруг Совета Избранных и его нынешнего председателя. В дни моего деда, позволю себе напомнить, дело обстояло совсем иначе. Избранные решали свои вопросы и не вмешивались в вопросы управления государством!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113