И рассмеюсь, потом уйду и никогда больше сюда не вернусь.— Да, достойная цель. Этого стоит добиваться.— Смеешься, да? — Зеленушка нахмурился.— Понимаешь, я не виню тебя за то, что ты ее ненавидишь. Она весьма неприятная личность.— Мерзкая, как падаль!— Но все же для сироты вроде тебя она лучше, чем ничего. Хоть кормит, и то хорошо.— Кто сказал, что я сирота? — возмутился мальчишка.— Я подумал…— И ошибся! Я не сирота. У меня есть родители, здесь же, в ЗуЛайсе. И еще братья и сестры. Они живут в большом доме, в хорошем месте. На улице ДжиПайндру. Я иногда смотрю на тот дом, смотрю, как они входят и выходят.— Понятно…— Ты мне не веришь!— Я этого не говорил.— Я по лицу вижу, ты думаешь: «Бедняга мечтает, выдумал себе семью».— Не надо говорить за меня, Зеленушка. Вернемся к уроку. Я просил тебя написать первые десять букв.— Плевал я на твои буквы! Ты меня за вруна держишь! Думаешь, ты такой умный, а сам ничего не знаешь! Говорю тебе: мой папаша большой человек, богач, из касты Крылатых. И дом у него большой, а над дверью уштра вырезана. Уштра — знаешь, она означает «торжество в покорности». В покорности воле богов. — Зеленушка скорчил гримасу. — Мой отец уж такой покорный, такой покорный. Когда я родился, луна со звездами были закрыты облаками, так что меня нельзя было приписать ни к какой касте. В других семьях взяли да и подкупили бы Свидетелей Рождения, чтоб те подправили время. Так часто делают. А мой папаша склонил голову и покорно подчинился воле богов, вот я и стал навсегда Безымянным. И оставить меня нельзя было — лишенный касты оскверняет дом, — вот и отдали Шишке, и платят ей каждый месяц, чтоб она кормила меня размазней и колотила, когда сумеет поймать.— Откуда ты все это знаешь? Шишка рассказала?— Ага, да я ей не поверил, а потом проследил за ней, когда она ходила в тот дом за деньгами. Они ей монеты из окна швырнули, чтобы не коснуться ее тени и не дышать с ней одним воздухом.— И ты думаешь, это твоя семья?— Не думаю, а знаю. Остальные — братья и сестры — они на меня походят.— А ты с ними когда-нибудь говорил?— Ха, с ними поговоришь! Они бы отвернулись, если бы я хоть близко подошел. Они на меня и не посмотрят, и слушать не станут.Ренилл не нашел, что ответить.— Да мне это все равно, я о них и не думаю. — Ренилл передернул плечами. — Пусть хранят чистоту своей касты. Не стану я пачкать их дом. Торжество в покорности! — много им от нее радости. Пусть ползают на карачках перед своими богами! А я стану писцом в счетной палате, буду носить белую куртку и никому не стану кланяться… Вот только читать научусь. Учи меня. Времени мало. Давай, учи!— Очень хорошо. Я с удовольствием помогу тебе. Ты толковый ученик. — Ренилл приподнялся и сел.— Правда? — Зеленушка кинул на него быстрый взгляд. — Не обманываешь?— Правда. Итак, ты хорошо запомнил буквы, и хотя косые штрихи немного…— Косые штрихи у меня — лучше не бывает! Они…— Провисают. Ничего. Ты можешь поработать над ними на досуге. Теперь пора тебе узнать, что каждая буква вонарского алфавита обозначает определенный звук. Напиши на земле все буквы, и я покажу тебе… — Ренилл запнулся. У него снова закружилась голова.— А, яд вивуры еще не весь из тебя вышел. Вот, выпей-ка. — Зеленушка протянул ему воду в стеклянной бутылке, найденной где-то на свалке.Ренилл плеснул немного себе в лицо, остальное выпил.— А теперь ложись. Ну, вот так, полежи-ка. Есть хочешь? Вот… — Зеленушка протянул ему черствую корку. — Поешь, наберешься сил. Давай, ешь.— Нет, спасибо. Лучше съешь сам, или оставь на потом. А то, как бы Шишка не увидела.— Где ей!Мальчик, кажется, был прав. За последние тридцать шесть часов Шишка ничего не заподозрила. Она время от времени заходила, чтобы потребовать от беспомощного пленника помощи в чтении украденных писем, но снова и снова получала отказ. Женщина злилась и все больше недоумевала, но пока не проявляла никаких признаков подозрительности.— Попадешь ты со мной в беду, — предостерег мальчика Ренилл. — Если Шишка тебя поймает…— Ну и что она сделает? Поколотит, так не убьет же! Грозится она много, но взаправду не согласится потерять верный заработок.— А остальные дети… такие же, как ты? Безымянные из принадлежащих к касте семей, которые платят за них?— Все, кроме того жирного, Слизняшки. Этот ее собственный. Шишка души в нем не чает. Выгадывает на жратве, бережет каждую полушку, лишь бы накопить столько, чтоб купить сыночку имя.— Как это — купить имя?— А вот, даст взятку Свидетелю Рождений, подкупит астромага, приобретет все документы, печати и знаки принадлежности к касте. Так часто делают, только это дорого, очень дорого. Не один год копить придется.— Думаешь, у нее это выйдет?— Когда-нибудь. Чего только она не сделает для своего сыночка. А что тогда? — Зеленушка безжалостно рассмеялся. — Слизняшка получит касту, и знать не захочет свою мамочку, словно ее и не было. Уйдет и забудет. Вот тогда я и посмеюсь!— Вот как?— Опять Высокочтимый так смотрит!— Как смотрю?— Словно на червяка. С большой высоты.— Неправда. Я, кажется, понимаю. Когда я был таким, как ты, мне пришлось жить с дядей, а он был женат на даме, кое в чем напоминавшей Шишку. Интересно, как бы понравилось Тиффтиф такое сравнение? Я ненавидел ее от всего сердца, — продолжал Ренилл. — И часто мечтал, как отомщу ей, когда вырасту.— А, это мне знакомо! — В глазах Зеленушки вспыхнул интерес. — Она тебя била — эта женщина?— Давала пощечины, довольно часто.— Подумаешь, пощечина. Тьфу!— И запирала в чулан.— В чулан? Со мной такого не бывало.— Я предпочитал проводить день в других местах.— И как, отомстил ты ей?— Нет. Я в конце концов стал взрослым.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122