— Аон-отец желает получить от авескийцев доказательства их веры. Мы должны оправдаться перед ним. Так говорят Сыны. — Мальчик запнулся. — Вот только, ты не скажешь…— Что сказать?— Что значит «оправдаться»?— У этого слова несколько значений. В данном случае, я думаю, оно означает, что Сыны требуют от жителей ЗуЛайсы доказать Аону-отцу, что у него есть причины пока не давить их как гусениц.— Это нечестно!— Кто постигнет пути богов! — процитировал Ренилл. — Успокойся, Зеленушка. Может, жрецы ошибаются, а может, я ошибаюсь. Вот выучишься, сам решишь. А пока вернемся к алфавиту. Только сперва… у меня опять в горле пересохло.— Больно уж ты много говоришь. Держи. — Зеленушка протянул ему бутыль с водой.Ренилл пил спокойно. Ни к чему ограничивать себя, когда Зеленушка всегда готов принести еще. Вода была тепловата и мутновата, но в разгар жаркого времени года и то хорошо. Однако не успел он сделать и нескольких глотков, как уши резанул торжествующий вопль:— Я фидел! Фидел, фто ты фделал!Они не заметили подкравшегося к ним Слизняшки. Теперь толстяк стоял под навесом и обвиняюще тыкал в них пухлым пальчиком.Ренилл с Зеленушкой встревожено переглянулись.— Ты даеф воду вападному Бевымянному! Ну погоди, Веленуфка!— Посмей только донести, жирный, я тебе шею сверну, — серьезно пообещал Зеленушка.— Не ифпугаеф!— Скажи только слово!— Не подфоди ко мне. Маме фкажу!— А знаешь ты, каково это, когда тебя жарят заживо? Ме-едленно, Слизняшка!— Мама! МАМА! — Слизняшка, завывая, обратился в бегство.— Этого я и боялся, — вздохнул Ренилл. — Из-за меня ты нажил беду от Шишки.— Тьфу, кто боится эту каргу! — Зеленушка храбрился, но не мог скрыть тревоги.— Она может сильно испортить тебе жизнь.— Плевать на нее! Очень испугался!— А вот я боюсь. Пора мне уходить.— Ты еще не можешь уйти. Слишком слаб, на ногах-то не стоишь, где там ходить.— Если надо, устою.— И вовсе не надо. Еще слишком рано! И я еще не научился читать.— Почти научился.— Почти не считается! Не уходи! Я не отпущу! — Зеленушка скрестил руки на груди. — Слыхал? Я тебя не отпущу.— Отпустишь. Послушай, твоему обучению и так конец. Шишка больше и близко не подпустит тебя ко мне…— Ей со мной не справиться!— Отлично справиться. Мы оба это понимаем. Но вот что я тебе скажу: читать ты будешь. Я об этом позабочусь. Сам вернусь, когда смогу, или пришлю вместо себя кого-нибудь, кто закончит мою работу.— Сказки рассказываешь!— В эту можешь поверить. А теперь помоги мне встать.— Сам вставай! И куда же ты собрался?— Подальше отсюда!— Ну давай, давай… Жрецы с вивурами поджидают тебя на улице за оградой. Уже много дней там околачиваются. Увидят — и тебе конец. Лучше оставайся здесь и научи меня читать.— Ты мне не врешь?— Разве я посмел бы врать Высокочтимому?— Послушай, Зеленушка… — Ренилл осекся, заметив надвигающуюся на них Шишку, мрачную, как грозовая туча. За ней, пыхтя, поспевал Слизняшка.— Ах, наш Зеленушка никого не слушает! — Шишка, как видно, подслушала последние слова и оскалила зубы в усмешке. — Зачем ему слушать, он и так умный. Только иногда делает ошибки. Он безобразничает у меня за спиной. Он не слушается, он лжет, он все делает наперекор. Это все ошибки.— Он наввал меня: «вырный», — наябедничал Слизняшка. — Он фказал, фто убьет меня, мама!— Еще одна ошибка, мой милый. И большая!— Ты только грозишься! — дерзко крикнул Зеленушка.— Опять ошибка. Самая большая. — Шишка с размаху запустила в голову мальчика камнем, спрятанным до того в кармане.Зеленушка как раз начал вставать, и булыжник ударил его прямо в грудь. Он покачнулся, но удержался на ногах и не проронил ни звука, только побледнел так, что было заметно даже сквозь бронзовый загар.Шишка мгновенно подскочила к нему и сбила с ног ударом кулака в лицо.— Ну, так кто только грозится? — спросила она. Ответа не было.— Как, неужели прикусил язычок? Ну-ка, вставай! Зеленушка лежал, не двигаясь. Шишка пнула его ногой.— Прекрати, — сказал ей Ренилл. Шишка в удивлении повернулась к нему.— Ему полезно, — объяснила она. — Научится себя вести.— Тем не менее, прекрати.— Почему? — Она, казалось, искренне недоумевала.— Потому что я прошу.— Тебя это не касается! — Женщина начала злиться. — Никто тебя не просил вмешиваться.— Но я вмешиваюсь. Оставь мальчика в покое, не то…— Что «не то»? Что ты сделаешь? Гнилые объедки ящериц, ты даже встать не можешь. Ну, что ты сделаешь?— Сообщу вонарским властям, что ты моришь голодом и избиваешь доверенных тебе детей. Закон, знаешь ли, запрещает так обращаться с детьми.— Ну и что? — Шишка небрежно махнула рукой. — Думаешь, вонарским властям есть дело до того, что творится здесь, у Безымянных? Кому до нас дело!? Давай, доноси, сколько влезет!Она, конечно, была совершенно права. Этим ее не запугаешь, подумал Ренилл.— Я сообщу им, — добавил он, поразмыслив, — что вы с муженьком занимаетесь воровством и вымогательством. Уверяю тебя, это заинтересует власти.— А доказательства-то где, а?— Я могу пересказать содержание украденных вами писем. И мое слово тоже кое-чего стоит.— Неблагодарный! — взорвалась женщина. — Бездушный и неблагодарный иноземец! Вот как ты платишь мне за спасение жизни!Во время этой перепалки Зеленушка лежал неподвижно и молча, собираясь с силами. Теперь, немного придя в себя, он вскочил на ноги.— Мама! — всполошился Слизняшка. — МАМА!— Под задней изгородью большая дыра, — быстро шепнул Рениллу Зеленушка и бросился бежать. Шишка попыталась схватить его, но поймала только воздух. Мальчик мгновенно скрылся из виду.— Не видать тебе больше еды! — крикнула ему вслед Шишка. Ответа не было, и ее внимание вновь обратилось на Ренилла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122