ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Хотя бы для того, чтобы не „терять лицо“. Чтобы реально изменить решение правительства, надо сделать это не после, а до того, как о нем будет официально объявлено. В реальной политике так всегда было, есть, будет и должно быть!
Что ж, хороший принцип, ничего не скажешь. И тем не менее, я осмелился задать вопрос: „А как на практике? Применять не трудно?“
– Трудно, еще как трудно. – Сэр Хамфри пожал плечами. – Для этого государственная служба и существует.
– Чтобы изменять решения правительства? – спросил я, впрочем, тут же осознав всю наивность своего вопроса.
– Да, – улыбнулся сэр Хамфри. – Но только неправильные. Хотя таковыми в любом случае можно считать большинство из них.
Затем я спросил Хамфри, что, по его мнению, мне следует делать. Оказалось, очень просто: надо дать понять Хэкеру, причем как можно более однозначно, что маленький грант способен принести ему большое неудобство… Во всяком случае в ближайшее воскресенье на церемонии награждения…»
Вспоминает сэр Бернард Вули:
«Политиканство, политиканство и политиканство. Только так можно назвать то, что тогда происходило. Хамфри отвел в уголок Саймона Монка, а кучка актеров буквально затащила премьер-министра в другой… Хэкер изо всех сил пытался убедить комических трагиков, что искренне и всей душой любит театр. Судя по всему, без особого успеха.
– Вы действительно верите в британский театр, господин премьер-министр? – с вызовом заявила молоденькая актрисочка, сексуальные пристрастия которой говорили сами за себя не только метафорически, но и буквально.
– Естественно! А разве может быть иначе?
– Почему?
Хэкер произнес что-то вроде «Э-э-э… видите ли… театр – это одно из величайших достояний Британии!»
– Вы, конечно же, имеете в виду Шекспира? – попытался подсказать ему до невозможности набриолиненный пожилой трагик.
– Вот-вот, именно его. – Хэкер благодарно кивнул. – Кого же другого?
– И кого же? – слащаво улыбнулся старикашка. Я видел его в какой-то рекламе, кажется, что-то связанное с памперсами. Впрочем…
– И кого же? – продолжая глупо улыбаться, повторил Хэкер. – Шекспира, конечно же… Ну и Шеридана, Оскара Уайлда. Бернарда Шоу, наконец… Да и вообще всех великих английских сценаристов.
– Они все были ирландцами, – мрачно заметила агрессивная молодая актриска с явными признаками несбыточных желаний.
Хэкер попытался успокоить ее доброй улыбкой. Скорее всего, напрасно.
– Да-да, естественно, но, знаете, ирландцы, англичане – в те далекие времена это было практически одно и то же, разве нет?
– Бернард Шоу умер где-то в 1950-х, – ненавязчиво напомнил ему худощавый молодой человек, все это время настолько внимательно изучавший гравюры, висевшие на стенах, что говоря это, даже не соизволил взглянуть на премьер-министра.
– Да-да, простите, – почему-то извинился Хэкер.
Крупная актриса с красивой улыбкой, низким грудным голосом – неизбежным результатом каждодневного возлияния дешевого виски в течение последних тридцати лет – и формами, слишком пышными даже для ее вполне консервативного одеяния, спросила, часто ли господин премьер-министр ходит в театр.
Хэкер сначала прохмыкал что-то невнятное, потом все-таки произнес:
– Да, само собой разумеется, конечно же, очень хотелось бы, но… сами понимаете, в моем положении…
– Господин премьер-министр, а вам не кажется, что это следовало бы делать почаще? – снова возник пожилой трагик. – Сами же говорили: это одно из величайших достояний Британии!
Объяснение Хэкера было, на первый взгляд, не очень-то вразумительным.
– Да-да, вы правы, но зато это делает наш министр по делам искусств. Хотя бы по долгу службы…
– Интересно, почему? – поинтересовался набриолиненный трагик.
– Потому что премьер-министр не может делать все сам. Ему, хочешь не хочешь, приходится перепоручать часть своей работы другим. Кому нечего делать…
Актриса со слишком крупными для ее платья формами заметно обиделась.
– Вы считаете, ходить в театр – это работа?
– Да… то есть нет… – нерешительно сказал Хэкер. – Но, поймите, премьер-министру нельзя, ну никак нельзя посягать на сферу деятельности другого министра.
– Значит, он не может заболеть, прежде чем должным образом не согласует это с министром здравоохранения? – язвительно поинтересовался скептик.
– Значит, не может, – согласился Хэкер и только потом, поняв, что сказал совсем не то, что хотел, с досадой добавил: – А может, и может.
Худенький молодой человек, стоявший на левом краю группы, повернулся и спросил, ходил ли ПМ в театр, когда был в оппозиции. Хэкер начал было объяснять, что даже тогда это было за пределами „сферы его непосредственных обязанностей“, но моложавый не дал ему договорить.
– Значит, ваши убедительные слова про веру в театр можно понимать как веру в бога? Вы на самом деле верите в то, что он существует?
Хэкер категорически отверг и это. Хотя лично мне показалось, куда мудрее было бы признать истину, а не сопротивляться очевидному.
Следующий вопрос последовал от молоденькой актриски, у которой на лице было разлито куда больше презрения, чем косметики:
– Господин премьер-министр, на какую пьесу вы ходили в последний раз?
– Ходил? – переспросил ПМ с таким видом, как если бы все дни просиживал дома, почитывая театральные пьески. – В последний раз? – снова повторил он, но на этот раз вполне сознательно, чтобы выиграть время. – Э-э-э… Скорее всего, на „Гамлета“.
– Чьего?
– Шекспировского, – уверенно ответил премьер-министр.
– Нет-нет, я имел в виду, чьего Гамлета?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235
Что ж, хороший принцип, ничего не скажешь. И тем не менее, я осмелился задать вопрос: „А как на практике? Применять не трудно?“
– Трудно, еще как трудно. – Сэр Хамфри пожал плечами. – Для этого государственная служба и существует.
– Чтобы изменять решения правительства? – спросил я, впрочем, тут же осознав всю наивность своего вопроса.
– Да, – улыбнулся сэр Хамфри. – Но только неправильные. Хотя таковыми в любом случае можно считать большинство из них.
Затем я спросил Хамфри, что, по его мнению, мне следует делать. Оказалось, очень просто: надо дать понять Хэкеру, причем как можно более однозначно, что маленький грант способен принести ему большое неудобство… Во всяком случае в ближайшее воскресенье на церемонии награждения…»
Вспоминает сэр Бернард Вули:
«Политиканство, политиканство и политиканство. Только так можно назвать то, что тогда происходило. Хамфри отвел в уголок Саймона Монка, а кучка актеров буквально затащила премьер-министра в другой… Хэкер изо всех сил пытался убедить комических трагиков, что искренне и всей душой любит театр. Судя по всему, без особого успеха.
– Вы действительно верите в британский театр, господин премьер-министр? – с вызовом заявила молоденькая актрисочка, сексуальные пристрастия которой говорили сами за себя не только метафорически, но и буквально.
– Естественно! А разве может быть иначе?
– Почему?
Хэкер произнес что-то вроде «Э-э-э… видите ли… театр – это одно из величайших достояний Британии!»
– Вы, конечно же, имеете в виду Шекспира? – попытался подсказать ему до невозможности набриолиненный пожилой трагик.
– Вот-вот, именно его. – Хэкер благодарно кивнул. – Кого же другого?
– И кого же? – слащаво улыбнулся старикашка. Я видел его в какой-то рекламе, кажется, что-то связанное с памперсами. Впрочем…
– И кого же? – продолжая глупо улыбаться, повторил Хэкер. – Шекспира, конечно же… Ну и Шеридана, Оскара Уайлда. Бернарда Шоу, наконец… Да и вообще всех великих английских сценаристов.
– Они все были ирландцами, – мрачно заметила агрессивная молодая актриска с явными признаками несбыточных желаний.
Хэкер попытался успокоить ее доброй улыбкой. Скорее всего, напрасно.
– Да-да, естественно, но, знаете, ирландцы, англичане – в те далекие времена это было практически одно и то же, разве нет?
– Бернард Шоу умер где-то в 1950-х, – ненавязчиво напомнил ему худощавый молодой человек, все это время настолько внимательно изучавший гравюры, висевшие на стенах, что говоря это, даже не соизволил взглянуть на премьер-министра.
– Да-да, простите, – почему-то извинился Хэкер.
Крупная актриса с красивой улыбкой, низким грудным голосом – неизбежным результатом каждодневного возлияния дешевого виски в течение последних тридцати лет – и формами, слишком пышными даже для ее вполне консервативного одеяния, спросила, часто ли господин премьер-министр ходит в театр.
Хэкер сначала прохмыкал что-то невнятное, потом все-таки произнес:
– Да, само собой разумеется, конечно же, очень хотелось бы, но… сами понимаете, в моем положении…
– Господин премьер-министр, а вам не кажется, что это следовало бы делать почаще? – снова возник пожилой трагик. – Сами же говорили: это одно из величайших достояний Британии!
Объяснение Хэкера было, на первый взгляд, не очень-то вразумительным.
– Да-да, вы правы, но зато это делает наш министр по делам искусств. Хотя бы по долгу службы…
– Интересно, почему? – поинтересовался набриолиненный трагик.
– Потому что премьер-министр не может делать все сам. Ему, хочешь не хочешь, приходится перепоручать часть своей работы другим. Кому нечего делать…
Актриса со слишком крупными для ее платья формами заметно обиделась.
– Вы считаете, ходить в театр – это работа?
– Да… то есть нет… – нерешительно сказал Хэкер. – Но, поймите, премьер-министру нельзя, ну никак нельзя посягать на сферу деятельности другого министра.
– Значит, он не может заболеть, прежде чем должным образом не согласует это с министром здравоохранения? – язвительно поинтересовался скептик.
– Значит, не может, – согласился Хэкер и только потом, поняв, что сказал совсем не то, что хотел, с досадой добавил: – А может, и может.
Худенький молодой человек, стоявший на левом краю группы, повернулся и спросил, ходил ли ПМ в театр, когда был в оппозиции. Хэкер начал было объяснять, что даже тогда это было за пределами „сферы его непосредственных обязанностей“, но моложавый не дал ему договорить.
– Значит, ваши убедительные слова про веру в театр можно понимать как веру в бога? Вы на самом деле верите в то, что он существует?
Хэкер категорически отверг и это. Хотя лично мне показалось, куда мудрее было бы признать истину, а не сопротивляться очевидному.
Следующий вопрос последовал от молоденькой актриски, у которой на лице было разлито куда больше презрения, чем косметики:
– Господин премьер-министр, на какую пьесу вы ходили в последний раз?
– Ходил? – переспросил ПМ с таким видом, как если бы все дни просиживал дома, почитывая театральные пьески. – В последний раз? – снова повторил он, но на этот раз вполне сознательно, чтобы выиграть время. – Э-э-э… Скорее всего, на „Гамлета“.
– Чьего?
– Шекспировского, – уверенно ответил премьер-министр.
– Нет-нет, я имел в виду, чьего Гамлета?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235