– Долли, ты ли это! Или ты стала лицемеркой?! Судья наш друг, и почему бы тебе не рассказать, как Та Самая и тот маленький еврей украли наше лекарство!
Судья обратился к нам за переводом того, что промямлила Кэтрин, но Долли сказала, что слова Кэтрин всего лишь чепуха и вздор, не стоящие того, чтобы их повторять, и, решив покончить с темой, спросила судью, как освежевать белок. Кивнув задумчиво, он повел взглядом вокруг нас, скользнул мимо нас, затем вверх, высматривая что-то в объятой голубым небом, нежно ласкаемой ветерком листве.
– Вполне может быть, что ни для кого из нас нет места, если только мы не знаем втайне, что все-таки оно есть, это место, – где-то, и, если мы находим его и при этом жизнь пролетает мгновенно, но мы все равно находим его, – тогда мы вправе считать, что на нас снизошло благословение. А место это – ваша обитель, – сказал судья, слегка дрожа от волнения, так же дрожа, он произнес еще одно: – И моя…
Тихо и незаметно день перешел в вечерние сумерки. Легкий осенний туман с речки пополз, крадучись, сквозь деревья, а вокруг бледного солнца образовался легкий дымчатый ореол – дальний предвестник зимы.
Но судья не собирался покидать нашу компанию:
– Две женщины и мальчик?! Одни в лесу, во власти ночи? И Джуниус Кэндл со своими дурнями и неизвестно какими намерениями в голове! Нет уж, я остаюсь с вами!
Из всех нас наверняка именно судья Кул чувствовал себя на своем месте, в своей тарелке здесь, на дереве. Было приятно видеть те перемены, которые вдруг произошли в нем за последний час: он почувствовал себя снова мужчиной, а не дряхлеющим пенсионером, более того, он почувствовал себя защитником. Он освежевал белок своим перочинным ножом, тогда как я натаскал сучьев и подготовил костер на земле под деревом для нашей сковороды. И затем судья самолично занялся приготовлением ужина. Долли открыла бутылку с вином: оправданием послужило то, что становилось довольно прохладно.
Блюдо из белок получилось весьма вкусным, их мясо было нежное, и судья, видя наше одобрение, гордо заявил, что нам следовало бы отведать жареного сома в его исполнении. Затем мы выпили вина в тишине, и запах листьев и дыма, исходящий от догорающего костра, будил в нас воспоминания об осенних деньках нашего прошлого, и нет-нет да и вылетал у кого-нибудь из нас глубокий вздох. В глиняном кувшине плясал огонек свечи, а вокруг нас сквозь черные ветви завертелся беспорядочный хоровод мотыльков. Затем, как-то внезапно, мы вдруг почувствовали чье-то постороннее присутствие в кромешной безлунной беззвездной тьме – нет, мы не слышали даже, как шелохнулась листва под ногами незнакомца, мы просто почувствовали, что он или оно рядом.
– Кажется, кто-то или что-то здесь есть, – прошептала Долли, выражая наше общее мнение.
Судья схватил свечу, ночная мелочь поспешила подальше от пляшущего огня свечи, и где-то на верхушке дерева снежная сова тяжело порхнула в темноту.
– Кто там?! – грозно, по-солдатски спросил судья. – А ну-ка, отвечай, кто там?!
– Это я, Райли Хендерсон, – донеслось из темноты.
Да, это был Райли Хендерсон собственной персоной. Он отделился от темных деревьев, и его вздернутое вверх, насмешливое, ухмыляющееся лицо было искажено в дрожащем свете свечи.
– Я лишь пришел посмотреть, как вы тут. Надеюсь, вы не в обиде на меня: я ни за что никому бы не сказал, где вы, если бы знал, из-за чего поднялась вся эта шумиха вокруг вас.
– Никто не винит тебя, сынок, – сказал судья, и я вспомнил, что именно судья Кул защищал Райли в его борьбе против Хораса Холтона – родного дяди Райли: между судьей и Райли уже установилось взаимопонимание. – А мы как раз наслаждаемся тем прекрасным вином, которым нас угостила мисс Долли, я уверен, что мисс Долли с удовольствием примет тебя в нашу компанию.
Кэтрин запричитала, что на дереве нет места – еще одна унция лишнего веса и доски рухнут, сказала она. Но, так или иначе, мы подвинулись поближе друг к другу, давая место и для Райли, который не успел влезть к нам и устроиться поудобнее, как Кэтрин схватила его за волосы:
– А это тебе за то, что ты целился в нас сегодня утром, хотя я тебя предупреждала не делать этого, а это, – с этими словами она дернула Райли за волосы еще раз, четко цедя слова: – А это тебе за то, что ты навел на нас шерифа.
В этой ситуации Кэтрин показалась мне совсем несносной в своем нахальстве, но Райли все было нипочем: он лишь вполне добродушно мычал в ответ, что она могла бы найти кого-нибудь более достойного для подобной нахлобучки прямо перед сном. Потом он рассказал, что городок взбудоражен, как растревоженный пчелиный улей, и немалую роль в этом сыграли преподобный отец Бастер и миссис Бастер. Миссис Бастер просто сидела весь день у парадного входа в свой дом, выставив на обозрение горожанам свою шишку на голове. Шериф Кэндл, по словам Райли, уговорил Верину подать официальное заявление в полицию на получение ордера на наш арест по поводу того, что мы якобы украли собственность, принадлежащую ей.
– А насчет судьи у них тоже появилась идея, – продолжал Райли. – Они задумали арестовать вас за нарушение общественного спокойствия, а также за то, что вы препятствовали отправлению правосудия, – это то, что я слышал, и еще, мистер Кул, наверное, мне не следовало бы говорить вам об этом, но по дороге в банк я встретил вашего младшего сына Тодда и спросил его, что он собирается предпринять по поводу возможного ареста его отца, и тогда он сказал, что ничего он делать не будет, он сказал, что они все знали, что что-нибудь дурное да и произойдет с вами и что вы сами напроситесь на неприятности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43