Доктор Финнерти сказал, что уже ничего не изменишь.Ройс, который успокаивающим тоном что-то нашептывал Балтазару, замолчал и через плечо посмотрел на конюха:– Финнерти – тупица, он просто не хочет тратить время. По его мнению, Балтазар вообще должен был умереть восемь лет назад.– Доктор, может, и тупица, но это не меняет ситуацию. – О'Кифи порывисто сдернул с головы кепку, вытер покрытый потом лоб и, протянув руку к коню, воскликнул: – Боже милостивый! Посмотрите на него! Он слишком истощен, чтобы продолжать бороться! Неужели и правда хотите продлить его страдания только из-за собственного упрямства и нежелания смотреть правде в глаза?!Переведя взгляд на напряженное лицо Ройса, Эйми могла представить внутреннюю борьбу, раздирающую его в эту секунду. Не в его характере было сдаваться после длительной и мучительной борьбы за жизнь животного. Он просто-напросто не мог сдаться, пока были хоть какие-то шансы изменить ситуацию, но не было смысла отрицать, что, оттягивая неизбежный финал, он лишь усугублял страдания коня.– Ты прав, – наконец произнес Ройс холодным сдержанным тоном. И только самый проницательный смог бы заметить, как у виконта дрогнула челюсть и он сжал кулаки. – Нужно облегчить его страдания.О’Кифи с мрачным видом перегнулся через стойло и что-то достал с выступа стены. Когда конюх поднял руку, в свете фонаря блеснул ствол ружья. Эйми почувствовала, как внутри у нее все перевернулось.Конюх подошел к Стоунхерсту и пожал его плечо.– Я сделаю, – тихим голосом сказал он.– Нет, – тут же твердо возразил Ройс и взял оружие из рук конюха. – Я сам. Балтазар – мой подопечный.В этот момент он заметил Эйми. От его тяжелого взгляда она словно похолодела.– Если ты хочешь помочь мне, – обратился виконт к О’Кифи, – выведи ее отсюда.Ахнув от изумления, Эйми попыталась было возразить, но конюх быстрыми шагами приблизился к ней. Одного его взгляда было достаточно, чтобы понять – сопротивляться бесполезно.– Идемте, миледи! – мягко прошептал конюх. – Пожалуйста, милорд хочет, чтобы вы не видели это.Не сказав ни слова, скрепя сердце Эйми последовала за О’Кифи. Она вышла в освещенный лунным светом двор и увидела столпившихся конюхов и людей Толливера. Сняв шапки, мужчины стояли с мрачными лицами, словно наверняка знали, что сейчас произойдет.Никто не осмеливался нарушить тишину. Внезапно прогремел выстрел.Ошеломленные, какое-то время люди продолжали молчать. Единственным нарушителем спокойствия и тишины был морской ветер, с силой трепавший волосы и одежду собравшихся. Эйми не отдавала себе отчета в том, с какой силой закусывала нижнюю губу. Она была уверена, что уже сочится кровь. Напряженно глядя на двери конюшни, она с болью в сердце сожалела, что не может видеть сквозь них. Из-за деревянного ограждения конюшни раздавалось нервное ржание остальных лошадей, напуганных выстрелом, но более ничто не выдавало происходящего внутри.Хотя, затаив дыхание, Эйми ждала этого момента, она была совершенно не готова к внезапному появлению Стоунхерста. Двери конюшни распахнулись со страшным грохотом, и человек, появившийся из темноты помещения, показался Эйми незнакомцем. Виконт выглядел уставшим и не по годам старым. На его бледном лице ярко выделялась отметина шрама, взгляд потух, плечи поникли.Зажмурившись, Эйми совладала с застилавшими глаза слезами и сделала неуверенный шаг навстречу виконту. Ей хотелось поддержать его, приласкать и, насколько возможно, уменьшить боль.– Милорд… – нерешительно обратилась она.Однако в ответ не было ни малейшей реакции. Казалось, Стоунхерст не слышал ее. Устремив взгляд перед собой, он прошел мимо не оглянувшись. Эйми же осталась стоять, беспомощно глядя ему вслед, пока он не исчез за дверью дома.– Не принимайте слишком близко к сердцу, миледи, – успокаивающим тоном сказал О’Кифи, подойдя к Эйми. Все уже разошлись и принялись за свои дела, кто – в конюшне, кто – на дворе. Из служащих Толливера только Эдмундсон по-прежнему топтался неподалеку от Эйми, вечно оставаясь на страже. – Вполне в его духе глубоко уйти в переживания и закрыться от всех, – с озабоченным видом объяснил конюх. – Случившееся стало для хозяина настоящим ударом. Хотя разумом он и понимал неизбежность такого исхода. И конечно же, он будет винить во всем себя…– Винить себя? – эхом повторила Эйми, нахмурившись в недоумении. – Но за что? Причина не в нем.– Попробуйте это ему объяснить. Он считает себя причиной всех происходящих здесь несчастий. Как бы это сказать? Наложенное на лорда проклятие снова обрело силу.В замешательстве Эйми нахмурилась:– Что вы имеете в виду? Какое проклятие?Чуть прищурившись, конюх ответил:– Об этом вам следовало бы разговаривать с ним самим, миледи. Но вот что я скажу вам – за многое в ответе этот сущий дьявол, его отец.Кинув загадочный взгляд в сторону дома, О’Кифи повернулся и быстрым шагом пошел прочь от конюшен, оставив Эйми наедине со своими вопросами. Глава 16 Даже спустя пару часов Эйми не могла избавиться от навязчивых мыслей, преследовавших ее после ошеломляющих откровений конюха. Лежа в кровати, она смотрела в потолок и перебирала различные версий, но итогом было одно – она еще больше расстроилась.«За многое в ответе этот сущий дьявол, его отец».«Чем же отец Ройса заслужил такое отношение?» – спрашивала себя Эйми. Она помнила слова Теодосии, которая описала его как сурового человека. Но был ли он в действительности таким бездушным? И какое проклятие подразумевал О’Кифи?Подобные мысли приводили Эйми в замешательство, она не понимала, какой вывод из всего этого должна сделать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77