Собственно говоря, я не хочу, чтобы ты вообще что-нибудь с ним делала. И не хочу, чтобы прислуга хоть что-нибудь убирала из дома.
Кэтрин пожала плечами.
- Я тебя совершенно не понимаю, - сказала она. - Ведь дом обставлен мебелью, которая давно вышла из моды. Да и стены необходимо заново оклеить обоями и покрасить. И еще мне очень хотелось бы купить новый ковер в библиотеку. Но как я смогу привести этот дом в порядок и сделать его таким, чтобы им можно было гордиться, если ты не позволишь мне ничего здесь переделывать?
Он нахмурился:
- Говорю же тебе, меня не интересует это поместье. Я не собираюсь оставлять его себе. Я хочу завершить дело, ради которого приехал сюда, а потом вернуться в Лондон. Мой лондонский дом не нуждается в ремонте, и обустраивать его заново тоже нет никакой необходимости. Ты сама в этом убедишься, когда мы приедем туда. И там ты сможешь занять себя походами по модным лавкам…
Она рот раскрыла от изумления:
- Ты не собираешься оставлять себе Лэнсинг-Сквер?
- По-моему, я ясно выразился. - Доминик видел, что его жена уже успела привязаться к этому запущенному дому, и это почему-то еще больше его раздражало.
- Мне кажется, это очень красивое поместье, - сказала она. - Достаточно исправить здесь кое-что, вложить немного денег, и…
Он решительно покачал головой:
- Я ничего не собираюсь исправлять. А деньгами рисковать тем более не намерен.
Она вздохнула:
- Тогда почему мы здесь? Почему мы приехали сюда, если это поместье тебе безразлично? Ведь ты мог бы отвезти меня прямо в Лондон. Или в любое другое из своих поместий. Что за дело держит тебя в этом доме, если ты целыми днями сидишь на чердаке, а ночами… - Она в смущении умолкла и отвела глаза.
Доминик еще больше помрачнел. Невозможно было объяснить жене мотивы его поступков, не рассказав при этом всю правду. А делать этого он пока не собирался.
- Мои дела тебя не касаются, - заявил он.
Она взглянула на него с удивлением:
- Но я же твоя жена.
- Это не дает тебе права вмешиваться во все мои дела.
- Что ж, очень хорошо. - Она нахмурилась. - Тогда, может, ты будешь настолько любезен, что сообщишь мне, что произойдет с прислугой в том случае, если ты не станешь пользоваться поместьем? Они и дальше будут существовать на такие мизерные средства?
Доминик взъерошил ладонью волосы. И как их разговор принял столь неожиданное направление? Стараясь взять себя в руки, он пробурчал:
- Понятия не имею, что с ними будет. Разумеется, я позабочусь о том, чтобы все слуги получили хорошие рекомендации, когда будут уходить…
- Ты собираешься уволить прислугу? - Лицо ее исказилось ужасом.
- Совершенно верно. Когда мы покончим здесь со всем… Да, я собираюсь закрыть дом, а прислугу уволить.
- Но почему? И почему бы тогда не продать это поместье человеку, который сможет оценить его по достоинству? Да и мы вполне могли бы здесь жить. - Она с мольбой взглянула на мужа и схватила его за руку.
Доминик невольно поморщился. Его мучила совесть. Но как объяснить жене, что поместье это ему ненавистно? Здесь, в этом доме, он был зачат во время какого-то любовного приключения матери. И здесь его настоящий отец отвернулся от него. Закрыть этот дом и забыть о нем - вот что он собирался сделать. Такой поступок превратил бы Лэнсинг-Сквер из ужасной страницы прошлого в обыкновенный земельный участок, которым он, Доминик, мог бы распоряжаться по своему усмотрению. И тогда мысли о прошлом его не мучили бы.
- Я не собираюсь здесь жить! - рявкнул он, высвободив руку.
Но жена вновь к нему потянулась.
- В таком случае… Тогда продай это поместье мне.
Доминик замер на мгновение - ему тотчас же вспомнилось, что он отдал деньги жены Коулу. Ей не на что было покупать поместье. Чувство вины переполняло его; ему вдруг захотелось рассказать Кэтрин все. И про своего отца, и про причину, по которой это поместье имело для него такое значение. Хотелось рассказать о том, какую гнусную сделку заключил он с Коулом.
Сделав над собой усилие, Доминик отвернулся. Какой смысл делиться с женой? Это только еще больше запутало бы их отношения.
- Все, Кэтрин, тема закрыта. Больше мы этот вопрос обсуждать не станем.
- Но…
Он пристально взглянул на нее:
- Говорить больше не о чем.
Кэтрин не сводила с него глаз - в них были обида и гнев. Коротко кивнув, она сказала:
- Ты можешь проигнорировать мое мнение, как если бы я была несмышленым ребенком, но ты не можешь помешать мне продолжать делать то, что я делала. Я не стану просить у тебя денег, но я и дальше буду заниматься нашим домом, потому что он того заслуживает.
С этими словами она вышла из комнаты, хлопнув дверью на прощание. Доминик тяжело вздохнул. Сердце у него непривычно ныло.
- Проклятие! - буркнул он себе под нос и обвел взглядом комнату, которую его жена хотела превратить в лучшую в доме гостиную.
Пожалуй, она была права. Из окна открывался прекрасный вид на лужайку возле дома и на купы деревьев вдалеке. В другой жизни, в другом доме он бы обязательно позволил ей поступить так, как ей хотелось. Он, возможно, даже стал бы ей помогать - хотя бы ради того, чтобы видеть радостную улыбку, появлявшуюся у нее на лице, когда она занималась обустройством дома. Их дома.
Да, он стал бы ей помогать, но только не здесь.
Доминик захлопнул крышку сундука и уселся на него сверху. Вытащив из кармана носовой платок, он утер пот со лба и тихонько выругался. Увы, ему до сих пор так и не удалось ничего обнаружить. Никаких зацепок никаких указаний на то, кто был его отцом и где этот человек мог сейчас находиться.
Разумеется, глупо было надеяться, что он сразу же наткнется на ответ, однако терпение его было на исходе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88