Жаркая кровь пульсировала все сильнее в его возбужденной плоти, а ведь Кэтрин еще не прикасалась к нему толком. Это все - от ее голоса.
- Я хочу, чтобы ты выкрикнул мое имя, - пояснила она, спуская халат с его плеч. Улыбка ее сделалась игривой, едва она поняла, что он не только совершенно голый под халатом, но и пребывает в полной боевой готовности.
На языке у него уже вертелся какой-то ответ, но Кэтрин не дала ему сказать и слова. Вновь приподнявшись на цыпочки, она впилась поцелуем в его губы. Ее поцелуй был долгим и страстным - именно так и он целовал ее множество раз.
Но на сей раз инициативой владела она, и он не собирался отказывать ей, о чем бы она ни попросила. Он не смог бы отказать. Если плотское желание - это единственное, что могло их объединять, то он станет наслаждаться каждым мгновением их близости. Да, он будет наслаждаться, словно в последний раз, потому что каждый раз мог и в самом деле оказаться последним.
У Кэтрин голова шла кругом от желания и от ощущения своей власти над мужем. Он возбуждался от каждого ее прикосновения, и она, чувствуя это, тоже все больше возбуждалась. Наконец, не выдержав, она вытолкнула его из ванной комнаты и осторожно подтолкнула в направлении их широкой кровати. Затем высвободилась из его объятий и лукаво улыбнулась ему.
- Ложись, - приказала она, кивнув на постель.
Он молча посмотрел на нее, затем подчинился. Руки Кэтрин ужасно дрожали, когда она стаскивала с плеч бретельки ночной рубашки. Наконец она сняла рубашку, и та скользнула на пол у ее ног. По какой-то необъяснимой причине она безумно нервничала. Почти так же нервничала, как в первую брачную ночь.
Хотя глупо было нервничать. Они ведь провели вместе уже много ночей, и она прекрасно знала, что нужно делать. И все же она нервничала. Возможно, потому, что никогда еще не брала инициативу на себя. Никогда еще не расточала мужу таких любовных ласк. А теперь ей хотелось сделать именно так. Не из жалости и не для того, чтобы утешить его. Нет, ей хотелось разжечь в муже ту искру страсти, которую он всегда разжигал в ней. И еще она надеялась, что ей удастся найти какой-нибудь способ сохранять контроль над собственными чувствами.
- Боже мой, какая ты красивая при таком свете, - проговорил Доминик почти шепотом.
Кэтрин вспыхнула и бросила взгляд на камин, пламя которого и в самом деле освещало ее самым выгодным образом. Что ж, может, это был знак того, что сама судьба желала, чтобы она подарила мужу эту ночь наслаждений.
- Ты бы видел, какой ты в этих отблесках, - прошептала она в ответ и легла рядом с Домиником.
Он тут же потянулся к ней, но Кэтрин отстранила его.
- Нет, нет, нет, - строго сказала она. - Лежи.
Муж покосился на нее и спросил:
- А что, если мне вовсе не хочется быть пассивным участником твоих игр, моя маленькая Кэт?
Она положила руку ему на ногу и провела ладонью до самого колена. Он шумно выдохнул, и она улыбнулась:
- Ах, Доминик, ты никак не сможешь быть пассивным.
Очень медленно и осторожно она довела ладонь до его бедра, и Доминик со стоном подался навстречу ее руке. Но Кэтрин игнорировала его возбужденную плоть. Пока игнорировала.
- Собственно говоря, я собираюсь сделать все возможное для того, чтобы ты стал активным и горячим участником, - прошептала она с такой соблазнительной бойкостью, какой и сама в себе не подозревала.
Доминик снова застонал, когда жена склонилась над ним и ее длинные роскошные волосы легли на его бедро в опасной близости от возбужденной плоти. Затем ее волосы передвинулись к его груди. Инстинктивно он протянул к ней руки, но Кэтрин не стала падать в его объятия. Она с улыбкой отстранила его руки и проговорила:
- Ты же знаешь, какой будет ответ на твой невысказанный вопрос.
Теперь ее лицо находилось совсем рядом с его лицом, и дыхание ее было необыкновенно сладостным. От нее пахло клубникой, и запах этот смешивался с цветочным ароматом, исходившим от ее волос. Это было дивное блаженство, ароматный рай, которым он мог бы наслаждаться вечно.
Тут она снова его поцеловала, и он пришел к выводу, что наслаждаться вечно ее вкусом - это близко к идеалу. Странно, что никогда прежде он не обращал внимания на то, каковы женщины на вкус. Впрочем, Кэт была несравненна, он никогда еще не встречал такой женщины. Губы ее были как вино, а кожа - как сливки. Он нисколько не сомневался, что смог бы вкушать от сладости ее тела много дней напролет, прежде чем возникла бы необходимость подкрепиться чем-нибудь иным. И он всерьез подумывал: а не проверить ли на практике эту теорию?
Наконец она отстранилась и, вновь заглянув ему в глаза, прошептала:
- Обожаю целовать тебя. - Она провела пальцами по его груди и чуть задела ногтем один из его сосков.
Доминика тотчас же словно жаром опалило, и он прохрипел:
- Тогда поцелуй меня снова.
Кэтрин рассмеялась:
- Что ж, хорошо.
Она стала склоняться над ним, но губы ее приближались вовсе не к его губам. Она одарила жарким поцелуем тот из его сосков, которым прежде играла. Громкий стон сорвался с его губ, и Кэтрин снова рассмеялась. Затем приблизила губы к его уху и прошептала:
- Дорогой, я, кажется, знаю, что тебе нравится больше всего.
В следующее мгновение губы Кэтрин скользнули к его животу, и тотчас же рука ее коснулась его возбужденной плоти. Когда же и губы ее оказались рядом с рукой, он громко вскрикнул - вскрикнул от неожиданности.
А впрочем, что могло быть естественнее, чем такой поцелуй, интимнейший из поцелуев? Ведь и он целовал ее точно так же множество раз. И, как ни странно, не было в ее движениях ни малейших признаков робости. Не будь он уверен в обратном, никогда бы не подумал, что она делает это в первый раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88