– Сотни лет, – кивнул Колвани.
– Прекрасно. – Лэд чувствовал, что начинает выходить из себя. – Будем выращивать саженцы из семян яблок Керлейна, – сказал он. Уж эту-то кухню он благодаря отцу как-нибудь знал. – Только прежде чем появятся первые плоды, пройдет десять – пятнадцать лет.
В ответ – тишина. Чтобы успокоиться, Лэд вдохнул поглубже и решил высказать еще одно соображение, хотя Диана предупреждала, что это бессмысленно.
– Часть земли можно пустить под пастбища для крупного рогатого скота. Вот это поле, например. Оно будет немедленно удобрено, и хозяйство Керлейна снова станет прибыльным.
Четверо мужчин уставились на Лэда широко раскрытыми глазами.
– Я понимаю, – продолжал он, – в Керлейне никогда не было никаких стад, и сам я не особенно сведущ в скотоводстве. Зато в Херефордшире выращивают лучших в мире коров. Так почему бы Керлейну не использовать часть своей земли в тех же целях? Одному Богу ведомо, сколько акров здесь сейчас пропадает. А если дело пойдет хорошо, прибыль нам обеспечена.
– Крупный рогатый скот? – медленно повторил Стюарт, будто не веря своим ушам. – В Керлейне?
– Сколько живу, никогда этого не было! – выпалил Фаррелл-старший с покрасневшим от гнева лицом. – Как вы можете стоять здесь, на этой святой земле, – он указал мозолистым пальцем под ноги Лэду, – и предлагать такое… такое… – Он запнулся, подыскивая нужное слово. – Как вы можете предлагать такое зло?
– Зло! Да, самое что ни на есть зло! – подхватил Колвани. – Никогда мы не разводили здесь скот, не считая того, что граф держал для собственного стола. Но разводить стада?! – Он плюнул на землю.
– Мы – фермеры, милорд, – вежливо заметил Брайен. – Потомственные фермеры. Мы поколениями работали на земле.
– На этой земле, – уточнил его отец.
Брайен кивнул:
– Да. Уж ее-то мы знаем, как свои пять пальцев. А что мы будем делать с коровами?
– Кормить свои семьи, – коротко ответил Лэд. Он знал в жизни гордых людей, но жители Керлейна выходили за пределы его понимания. Нововведения были неизбежны, и если эти люди откажутся от них, они не только погубят себя и свои семьи, но и лишат будущего весь Керлейн.
– Старый граф никогда не унизил бы ни себя, ни нас такими предложениями, – покачал головой Фаррелл.
Остальные дружно закивали.
– Прекрасно, – сказал Лэд, – тогда умирайте с голоду. Ждите, пока ваши семьи начнут погибать. Вы не желаете принимать ни одного из моих предложений? Никакой помощи от меня? – Он посмотрел поочередно на каждого. – Тогда я больше не стану вам навязываться. Всего хорошего, джентльмены. – Лэд оглянулся посмотреть, где бродит его лошадь, но вместо нее обнаружил великолепного коня и сидящего на нем Игана Паттерсона. Рядом с ним ехал слуга, держа на поводу другую лошадь – прекрасную чалую кобылу.
– Добрый день, милорд Керлейн! – крикнул издали виконт. – Могу я просить вас о разговоре?
Как нельзя, кстати, мрачно подумал Лэд. Ему только этого не хватало – оказаться в обществе человека, настолько превосходящего его самого как внешней изысканностью, так и манерой речи. Лэд чувствовал спиной взгляды Фарреллов и Колвани, сравнивающих его перепачканную одежду с элегантным костюмом виконта. Слова, произнесенные им во время внезапного появления в церкви, звенели в ушах Лэда: «…ты должна была быть моей женой, а я их лордом».
«Как верно это было сказано», – с горечью подумал Лэд.
Иган осторожно, дабы не ступить в грязь начищенными сапогами, соскочил с лошади.
– Милорд, – начал он, – я приехал, чтобы принести извинения вам и леди Керлейн за мое непростительное поведение в день вашего венчания. Мне нечего сказать в свое оправдание, могу только выразить глубокое сожаление по поводу причиненных вам оскорблений. Надеюсь, что мое глупое поведение не смогло омрачить столь радостный момент. Умоляю вас простить и принять на память этот подарок. – Он указал на кобылу, которую Лэд при ближайшем рассмотрении нашел просто великолепной. – Ее кличка – Мива. Это лучшая лошадь в моей конюшне. Едва ли она может соперничать с теми лошадьми, что держал покойный граф, но я надеюсь, она вам пригодится.
Покойный граф и впрямь владел неплохой конюшней и позволял себе эту роскошь во многом за счет своих подданных. Он пристально посмотрел на Миву. Ни одна из графских лошадей не шла с ней ни в какое сравнение. Скорее всего, Иган Паттерсон это прекрасно знал, так что тут у него вышел перебор. Но Лэд уже начинал осваивать эту словесную игру, которую, как оказалось, так любили британцы. Попытки расшифровывать сообщения Суитина, когда он снисходил до разговора, дали Лэду хорошую практику.
– Учитывая то, что моя женитьба обернулась для вас трагедией, поскольку лишила вас надежды на благосклонность любимой женщины, я принимаю ваши извинения и подарок, вот вам моя рука.
Лэд снял грязную перчатку и с удивлением увидел, что виконт тоже стащил свою элегантную, без единого пятнышка перчатку и протянул ему руку. Сжав ладонь Лэда, он смотрел ему прямо в лицо, как бы убеждая в своем чистосердечии.
– Благодарю вас, лорд Керлейн, – проговорил он, – Вы снисходительнее, чем я того заслуживаю. За эти две недели я просто погряз в самоуничижении. Не смею думать, что леди Керлейн будет также готова простить меня, но я не вправе осуждать ее за это.
– Думаю, вы правы, – согласился Лэд, – сейчас она вряд ли смягчится. На вашем месте я бы переждал месяц-другой, прежде чем искать примирения.
Взгляд виконта сразу стал настороженным.
– Она с вами обо мне говорила? Надеюсь, она заверила вас, что стремление к нашему союзу было одностороннее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94