Что-то более значительное, чем дождь, довлело над ними. Их движения были тяжёлыми, усталыми и безнадёжными. Когда они спешивались, в луче света Танико узнала Хидейори.
- Привез ли господин Хидейори с собой жену или женщину, чтобы она ухаживала за ним? - спросила Танико прислугу.
Служанка покачала головой.
- Одна его жена умерла при родах два года назад.
- Иди к нему. Скажи, что госпожа Шима Танико предлагает ему свои услуги, если он хочет этого.
Служанка была поражена, но, ничего не сказав, поспешила прочь. «Я не собираюсь спать с ним, дура!» - подумала Танико. Но после того, что он преодолел, человек нуждается в сухой одежде и пище, тёплом саке и приятной беседе. Конечно, глава клана Муратомо заслуживает этого в наибольшей степени.
Хидейори поежился. Он выпил четыре чашки саке одну за другой, каждый раз молча передавая ей пустую чашку. Он смотрел на деревянный пол с непроницаемым лицом.
Это был первый раз, когда она посетила покои Хидейори. Интерьер комнаты был весьма прост: письменный стол, плоский деревянный подголовник и круглая подушка. В токонаме стояла небольшая статуя бога войны Хачимана, выполненная из чёрного дерева. На лице Хачимана застыла улыбка, он был верхом на коне, вооружен луком и стрелами. «Хачиман не помог Хидейори так быстро, как тому хотелось бы», - подумала Танико.
Затем он взглянул на неё.
- Я не заслуживаю жизни, - сказал он голосом, в котором слышалась обречённость.
«Он пытается узнать, что я думаю о нём», - подумала Танико.
- Мой господин, вы обязаны жить. Будущее клана Муратомо зависит от вас!
Хидейори покачал головой.
- Я наблюдал, как мой отец вёл наш клан к катастрофе. Я поклялся не допустить подобных ошибок. Через девятнадцать лет у меня появилась возможность вести Муратомо в бой. Я мог побить Такаши. И снова катастрофа! - он неопределенно махнул рукой на юг, - Под моей командой находилось пять тысяч воинов. Я потерял четыре тысячи из них…
Танико хотела поддержать его, но не могла найти нужных слов, которые оказались бы одновременно добрыми и честными.
- Я уверена, что воины с востока показали свою храбрость, чем они и знамениты, - сказала наконец Танико.
- Храбрость! - он горько рассмеялся. - Они сбежали ночью. Я сбежал вместе с ними. Однако женщины обычно не расположены говорить о войне…
- Я не люблю войну, мой господин. Однако я считаю её слишком важной, чтобы не упоминать о ней.
- Я всегда думал, что вы - необычная женщина. Я вышел из Камакуры, как вы знаете, в начале месяца, полон надежд. Много помещиков и их воинов присоединились к нам по дороге. К тому времени мы были готовы подвергнуть осаде Такаши Канетаке в его цитадели - нас было три тысячи воинов. Мы заняли замок Канетаке и отрубили ему и его воинам головы.
Танико почувствовала пустоту в желудке, что обычно случалось с ней, когда Кублай рассказывал ей о резне, устраиваемой монголами.
- Я думаю, что вы не брали пленных?
- Самураи никогда не берут пленных. Когда эта война закончится, я поставлю перед собой цель: ни одного Такаши в живых! По крайней мере, такова была моя цель до Ишибасиямы.
- Что произошло потом?
- После нашей победы над наместником Такаши мы почувствовали, что мы непобедимы. Многие самураи присоединились к нам. Нас стало пять тысяч. Затем я получил известие, что Мочихито, Мотофуза и их сторонники были разбиты войсками Такаши. Я решил, что больше уже нет смысла продвигаться на юг, если Юкио не будет продолжать движение на юг. Он и я могли бы взять столицу вместе. В противном случае лучше оставаться здесь, чтобы соединить наши усилия, направленные на северо-восточные провинции и равнины Канто. Пусть они вытянутся в линию, двигаясь за нами. Затем мы получили новые сообщения о том, что Такаши двинулись на север, вверх по Токайдо. Мои офицеры придерживались одного мнения: мы должны идти навстречу. Нельзя позволить Такаши захватить наши провинции, убивая и грабя. Я бы предпочел отступать, втягивая противника на нашу территорию, пока где-нибудь не устроим засаду. Но мои бравые восточные воины не хотели и слышать об этом. Они все хотели сразу же броситься в атаку! Я не мог больше возражать. Кроме того, у меня не было возможности показать себя в бою, и я знал: если самураям покажется, что их вождь - трус, они никогда не будут больше за него сражаться, Поэтому я позволил, чтобы мной руководили мои сторонники, - Хидейори выпил ещё саке.
- Мы двинулись к югу через горы Хаконе, пересекли перешеек полуострова Идзу. Я не стал молиться за победу у гробницы Хачимана. Затем наши разведчики установили, что Такаши были в Шимидзу. Их количество достигало тридцати тысяч. Они превосходили нас количеством в шесть раз. Теперь я настаивал, что нападать на них - сумасшествие. Но среди нас были офицеры, убежденные в победе. «Такаши - не воины, - говорили они, - а изнеженные придворные! Пять тысяч настоящих самураев могут легко победить этих разодетых выродков, пусть даже их будет в десять, в двадцать раз больше!» Наконец один из самураев, знавший окрестности, предложил план, устроивший нас всех. Около морского побережья, к северу от горы Фудзи, находится долина под названием Ишибасияма, которая пересекает горы Хаконе, и в самой широкой ее части могут встать плечом к плечу не более сотни воинов. В этом проходе мы могли бы и занять боевую позицию. Такаши не смогут обойти нас, так как мы сумеем ударить им в тыл. Они попытаются двинуть через проход, но в этой самой узкой части им не удастся получить преимущество в числе. Только сто человек могут приблизиться к нам одновременно. Мы нанесем им такие потери, что они вынуждены будут сдаться и отступить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170