Она не хотела оказаться поблизости, когда их, а особенно Хоригаву, поведут к берегу на казнь. В час Быка, за два часа до рассвета, она вызвала к себе служанок и оделась, чтобы отправиться в горы и повидать Ейзена. Саметомо не захотел просыпаться. Она завернула его в одеяло и вынесла во двор, где ожидали ее лошади. Со служанкой и охранником, который держал спящего Саметомо перед собой в седле, она выехала на знакомую тропу, ведущую в покрытые соснами холмы севернее Камакуры.
Небо над великим океаном на востоке уже заметно светлело. Ко времени, когда она приехала в монастырь, огромные тёмно-красные ленты развернулись, будто знамена Такаши, в небе на востоке.
- Почему ты плачешь? - осведомился Ейзен. - Ты горюешь по Хоригаве и монгольским послам?
- Я плачу потому, что я тоже ответственна за их смерти из-за моего совета Хидейори.
- Самурай никогда не должен сожалеть о принесенной кому-то смерти! - твердо сказал Ейзен. - Убийство - дело самураев!
- Этому нет конца, - сказала Танико, вытирая лицо рукавом. - В чём виноваты мы, мыслящие существа, что заслужили так много боли, сенсей?
- Если человек сражён отравленной стрелой, его не заботит, чем он это заслужил. Он вытаскивает стрелу и как можно скорее применяет противоядие.
- Какое же противоядие спасает от всех этих страданий?
- Покажи мне лицо, которое было у тебя до рождения! - повторил Ейзен беспощадно.
Не зная, что думать, Танико с несчастным видом пожала плечами. Она пока не решила кунг-ан. Их разговор перешел на тему её свадьбы с Хидейори. Как жена сегуна, она станет самой могущественной женщиной в стране.
- Ты будешь способна многого добиться, - сказал Ейзен.
- Да, из-за Хидейори! - она гневно покачала головой. - Сенсей, я хочу что-то делать по своему собственному праву, не потому, что мне помогает какой-нибудь сильный человек, подобный Кийоси или Кублай-хану, или Хидейори, решившему спать со мной!
Ейзен тихо рассмеялся.
Она и Саметомо разделили свою дневную трапезу вместе с монахами.
«К этому часу, - думала она, чувствуя, как напряжение покидает ее, - с теми, кто был осужден, покончено». Этим вечером Танико сможет вернуться в Камакуру, и все будет позади. Прошлое, сказал Ейзен, не существует. В полдень, в час Овцы, она и Ейзен вышли в монастырский сад.
Их беседа была прервана гонцом от Хидейори, запыхавшимся молодым самураем, который поклонился монаху и госпоже, находившимся в саду:
- Головы послов Великого Хана - на обратном пути к нему! Хоригава же пережил утренний высокий прилив. Когда я выезжал из дворца сегуна, он ещё жил. Господин Хидейори думает, что вы будете рады узнать, что он сильно страдает!
- Что с ним сделали? - с ужасом спросила Танико.
- Около места казни у моря есть отвесная скала, - сказал самурай. - Палачи подвесили князя Хоригаву на скале за веревку, обвязанную вокруг его груди. Во время прилива и когда он уходит, они поднимают и опускают веревку, так что голова князя все время находится чуть выше воды. Волны постоянно плещут ему в лицо, а его тело кровоточит оттого, что его постоянно бьёт о скалы. Временами его погружают в воду, и он почти захлёбывается.
Танико упала на землю, уронив лицо на руки. Молодой самурай озадаченно смотрел на нее. Ейзен отослал его. После того как он ушел, Танико сказала:
- Хидейори думает, меня может порадовать то, что Хоригава ещё жив и мучается. Во имя Амиды Будды, кем он меня считает?
- Часть тебя желает, чтобы Хоригава мучился. Вот почему ты испытываешь такую боль!
Вечером самурай - гонец Хидейори - вернулся, чтобы сообщить ей, что Хоригава ещё жив. Он теперь бредил и болтал на трёх языках, сказал юноша. Блестящий интеллект начал распадаться.
Танико осталась в монастыре в ту ночь. Она не хотела возвращаться в Камакуру, пока пытали Хоригаву. Задолго до дневного света она поднялась, надела свой плащ с капюшоном и пошла в зал для медитаций, чтобы вместе с монахами погрузиться в дзен.
В час Дракона Хидейори сам приехал в монастырь и послал за ней. Он с небольшой группой всадников ждал прямо у ворот, верхом на норовистом, чисто белом жеребце, которого ему подарил Бокуден, когда он принял титул сегуна. Слуга держал лошадь под уздцы и бил её по носу, чтобы она вела себя спокойно. Когда Хидейори увидел Танико, он слез с лошади и взял у слуги блестящую чёрную шкатулку. Танико знала, что она должна увидеть, и хотела убежать, но заставила себя заглянуть в шкатулку, когда Хидейори открыл её, самодовольно улыбаясь.
При виде этого белый жеребец заржал и встал на дыбы, лягнув человека, державшего его. Мёртвая нижняя губа Хоригавы свисала, обнажая его зачернённые зубы. Его лицо было ещё более морщинистым, чем при жизни, а на щеках и лбу виднелись кровоподтеки. Танико испытала огромное облегчение из-за того, что всё было закончено. Она отвернулась и закрыла глаза рукой. Хидейори со стуком закрыл крышку шкатулки и отдал её назад, слуге. В точно такой же шкатулке лежала голова Дзебу, подумала Танико.
- Этого человека убить было труднее, чем сороконожку, - с улыбкой сказал Хидейори. - Ещё перед самой зарей сегодня он был жив. Он стонал всю ночь напролёт. Я выходил послушать его. Мне жаль, что ты не могла заставить себя побывать там. Я надеюсь, его казнь радует тебя?
Она должна была что-то ответить ему.
- Спасибо, мой господин, что вы доставили мне это удовлетворение, - тихо ответила она.
- Ты теперь свободна от своего обета, - сказал Хидейори. - Когда я могу прийти к тебе?
Должна ли она была так быстро выходить за другого? Она вдруг с испугом почувствовала себя доведённой до крайности. Что же, это был путь, на котором она могла быть наиболее полезной Стране Восходящего Солнца и могла лучше всего защитить Саметомо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170