«Вы кулаки, вот вы кто, кулаки», – говорила тетка новорожденной Нини, Мари, совсем молоденькая невестка Граммонов, странно было себе представить, что она может быть чьей-нибудь теткой, так она была молода. Она училась в Нормальной школе. «Ее звали маленькой Мари…» – запел кузен Марк, слывший в семействе лодырем, но лодырь не лодырь, а при виде Мари эта песня каждому приходила в голову… Баранина таяла во рту! Весенняя баранина бывает всего нежнее, а на столе было целое стадо барашков… Всех этих барашков нарезала на кухне бабушка Граммон, хозяйка дома и мать пяти Граммонов-великанов. Это была женщина почти такого же роста, как ее муж и пятеро сыновей. Одетая во все черное – лет тридцать тому назад она потеряла годовалого мальчика, – бабушка Граммон возвышалась в огромной кухне над электрической плитой и большими черными котлами, а муж и сыновья беспрекословно повиновались ей по первому взгляду или мановению руки. Будучи непревзойденной поварихой, у себя на кухне она была истинной королевой… И хотя она и пользовалась сейчас электрической плитой последнего образца, самое главное блюдо – суп – по-прежнему варилось в котле над очагом. Суп ее был так хорош, что когда Патрис уверял, что суп г-жи Кремен – матери Сержа – еще лучше, это была в его устах очень высокая похвала. Правда, супы эти были совсем разными.
Пока бабушка Граммон была занята на кухне, ее четыре невестки сновали между амбаром и кухней, им помогали жены других Граммонов, а под ногами суетилась детвора, не желавшая сидеть на месте. И вполне понятно, – для детей высидеть такой обед было невозможно. Граммон Большой был знатным едоком, но и он под конец вытер хлебом свой собственный нож, который перед едой вынул из кармана, – он был сыт по горло. Остальные, предусмотрительно приберегшие место для десерта, перешли к сыру. Тут самый красивый Граммон, тот, который служил в агентстве по продаже недвижимого имущества в соседнем городке – столице Вуазен-ле-Нобля, начал рассказывать анекдоты, и все надрывались от смеха. Он так хорошо рассказывал… «Вы знаете последний анекдот? Парня, который поступил на морскую службу, спрашивают: „Вы умеете плавать?“ – „А что, – отвечает парень, – разве у вас нет кораблей?“… Временами смех раздавался так громко, что собаки начинали лаять, а кошки испуганно шарахались в сторону…
У этого Граммона язык был хорошо подвешен, он был отличным агентом по продаже. Он умел с первого взгляда безошибочно «определить» клиента: приобретает ли он недвижимое имущество для выгодной перепродажи или как главу семьи его интересует солидная собственность; ищет ли он живописную местность или интересуется качеством строительного материала, нравится ли ему современная архитектура или его привлекает старина, – словом, что ему подходит: вилла, деревянный домик, старинные стены бывших монастырей… Трудно себе представить, чего только не выдумывают клиенты, они хотят все получить за свои деньги, и даже еще больше того, рассказывал Граммон Недвижимщик маленькой Мари. То ему приходится расхваливать новый строительный камень и близость к железной дороге, то превозносить замшелые старые плиты и мелкую черепицу, то водопровод, а то колодцы, заросшие плющом… Маленькая Мари слушала его со все возрастающим вниманием, они не виделись год, и оба были рады встрече. Мари за истекший год превратилась из ребенка в девушку, и Граммон Недвижимщик сказал ей об этом. А Мари была приятно удивлена, что в этом ее кузене по свойству – только по свойству – не было ничего деревенского. И она ему это сказала. Но ведь после того как он отбыл воинскую повинность, пять лет тому назад, он бросил сельское хозяйство… да, новое поколение охладело к полевым работам… Кроме того, Вуазен-ле-Нобль всего в 50 километрах от Парижа!… Это ничего не значит, вы ведь знаете, что здешние жители никогда туда не ездят, они отстали на целый век… Это верно, они живут в Вуазен-ле-Нобле, как на краю света… О, достаточно поехать в С… – протестовал Граммон Недвижимщик, – он только что заново отстроен и гораздо современнее многих уголков Парижа: бары, неон, пластмасса, везде «формика» – необыкновенный материал, страшно прочный и ужасно дорогой, дороже мрамора! Граммон Недвижимщик, самый красивый из Граммонов, красавец парень, в глазах Мари выигрывал еще и оттого, что был сыном героя Сопротивления. В те времена он сам был еще мальчиком, но у него на глазах его отца расстреляли немцы, это наложило на его жизнь страшную печать… Тем не менее Граммон Недвижимщик был веселый парень, ночевал не всегда дома или, во всяком случае, часто возвращался очень поздно, и тогда все сто сорок девять жителей Вуазена слышали позвякивание его велосипеда на ухабах… Уа-ав-уа, – лаяла собака вдовы Граммон. Но не всегда Граммон Недвижимщик задерживался из-за девушек, дело в том, что он был активным членом коммунистической партии.
Считая Луизу Граммон, которая погибла в лагере, – жену Гастона, учительствовавшего в Дижоне, – Пьера Граммона, который отбывал в 1939 году воинскую повинность в Африке, потом примкнул к войскам де Голля и потонул при высадке; расстрелянного отца Граммона Недвижимщика и Патриса, сидевшего в лагере, – Граммонов, пострадавших от нацистов, было четверо. У ветви Граммонов, эмигрировавших в Шаранту, были как будто свои жертвы, но Граммоны большой земли их не считали: кто его знает, что там происходит в Шарантах. Ходили слухи, что среди тамошних Граммонов кое-кто даже сотрудничал С немцами. Ничего удивительного, они там «слишком богаты, чтобы быть честным». У них в Шаранте был даже один Граммон-депутат, крайне правый – позор семьи, как говорила тетя Сюзанна, учительница в С… А Граммон Большой считал, что всем депутатам одна цена – и правым и левым, – все они разбойники и пьют нашу кровь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131