— Но вы не посчитали возможным продолжить отношения?
— А вы? — парировала она.
— Ни на минуту, — чуть заметно улыбнулся он.
— Что же было дальше?
— Она вернулась домой в Англию. Теперь уже больше года назад.
— Отвергнутая и непрощенная, — тихо произнесла она и увидела, как снова скривились его губы.
— Да, так было еще два дня назад.
Кирстен слышала, как бешено стучит ее сердце, и не могла отвести глаз от гипнотизирующего взгляда.
— Вы так же сильно были бы против сближения наших семей? Если бы на пароме у вас не создалось обо мне определенного впечатления? — спросила она.
— Не столько против, сколько я не вижу смысла в таком сближении, — возразил Терье. — Так считает Руне. Он слишком стар, чтобы менять свой образ мыслей.
— Вы могли бы поговорить с ним.
— Мог бы, — согласился он, — но не буду. Лучше оставить его в покое. Он имеет на это право.
— Тогда не так много смысла в моем пребывании здесь. — Она отвернулась, в горле стоял ком.
— Отец хочет, чтобы вы остались, — равнодушно произнес он.
— Но, как и ваш дед, вы предпочли бы, чтобы я уехала?
Терье ничего не ответил. Кирстен вся напряглась, когда он положил ей руку на плечо и повернул лицом к себе. В нем было столько сокрушительной мужской силы, что у нее подогнулись колени. Прядь светлых волос упала ей на лоб. Она подняла руку, чтобы убрать их, и непроизвольно вздрогнула от взгляда голубых глаз.
Его настойчивые губы вызывали мгновенный ответ. Терье привлек ее ближе, прижав к своему упругому и в то же время бесконечно пластичному и податливому телу. Он жаждал близости; кожа, плотно обтягивающая сильные мышцы, напряженно вздрагивала, гибкая рука сквозь тонкую ткань платья искала округлую выпуклость ее груди. Ей хотелось еще полнее слиться с ним, ощутить, как его длинные волнующие пальцы ласкают ее обнаженную плоть, и утонуть в бездне нахлынувших чувств. В мире не существовало сейчас для нее ничего более жизненно важного!
Но существует еще самоуважение, шепнул тихий внутренний голос. Неужели в ней его совсем не осталось? Терье не любит ее, он совершенно равнодушен к ней. Он просто делает то, что сделали бы большинство мужчин: берет лишь предложенное ему. Он сам это сказал.
Она резко вырвалась из его объятий и отступила на шаг, чтобы он не мог дотянуться до нее рукой.
— По-моему, пора вернуться, — выдохнула Кирстен.
— Око за око? — жестко спросил он.
Он имеет в виду дневной эпизод, тотчас поняла Кирстен, и думает, что она это сделала намеренно. Почему бы не позволить ему так считать? Это лучше, чем если он решит, что в любой момент может воспользоваться ею.
— Сейчас мы равны, — согласилась она, тоже добавив жесткости в голосе.
Сощурившись, Терье с минуту пристально смотрел на нее, потом пожал плечами, тем самым дав понять, что случившееся не стоит внимания.
— Пожалуй, вы правы, пора возвращаться назад.
На обратном пути он почти не проронил ни слова, и у Кирстен создалось впечатление, что он навсегда потерял интерес к ней. Если так, тем лучше для нее, убеждала она себя, стараясь не поддаваться чувству опустошенности.
Двадцать минут спустя, лежа под прохладными, из чистого хлопка простынями, она поняла, что сон не скоро придет к ней, если не привести в порядок свои чувства. Завтра утром она не сможет посмотреть Терье в лицо, твердила себе Кирстен. Легко представить, каким взглядом он обожжет ее, если она позволит эмоциям управлять своим поведением.
Кирстен понимала, что при самых трезвых рассуждениях и намерениях она не перестанет желать его и не сможет избавиться от неодолимого влечения. Ей предстоит привыкнуть жить с этим чувством.
Когда на следующее утро в семь тридцать Кирстен спустилась в столовую, Терье и его отец уже сидели за столом. Лейф был одет для офиса, а костюм Терье — майка и джинсы — моментально напомнил ей их первую встречу.
— Надеюсь, вы нашли постель удобной? — вежливо спросил старший Брюланн.
— Да, благодарю вас, очень, — заверила его Кирстен.
Сев на свое место, она заставила себя, прямо посмотрев на Терье, спокойно пожелать ему доброго утра и услышала столь же спокойный ответ. Похоже, он отодвинул эпизод прошлой ночи на задворки своей памяти и не считал его настолько важным, чтобы смущать себя неприятными воспоминаниями. Как бы Кирстен хотелось так же умело управлять своей памятью.
— Видимо, Руне в его возрасте необходимо больше спать, — заметила она, делая бутерброд с сыром и не зная, что еще сказать. — Особенно после вчерашнего вечера, когда он так поздно лег.
— Он боится, что может что-то пропустить, а ему это очень не нравится, — пояснил Лейф с иронической ноткой в голосе и, обращаясь к Терье, добавил: — Когда ты планируешь вернуться?
— Поздно, — ответил сын. — Я решил, что лучше отправиться в Тронхейм сегодня, а не в воскресенье. Мы можем пролететь над Хардангером, а потом повернуть на север. С воздуха вы увидите гораздо больше фьордов.
— Хорошая идея, — одобрил Лейф, — тогда освободится весь уик-энд. Вам понравится Тронхейм, Кирстен, это средневековая столица Норвегии.
— Мне понадобится теплая одежда? — спросила Кирстен, размышляя над неожиданным изменением плана.
— Нет, — покачал головой Лейф. — Многие люди считают, что из-за географического положения Тронхейма там холодно. Но на самом деле летом там довольно тепло. Хотя, конечно, зима — лучшее время для посещения этого города. Большинство наших чемпионов по лыжам и конькам выросли в окрестностях Тронхейма. Вы просто должны приехать к нам в этом году позже, когда выпадет снег.
Кирстен пробормотала слова благодарности, на этот раз не посчитав нужным взглянуть в сторону Терье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55