Нет, книга не была антикварной. Да, она принадлежала ей.
– И где же вы взяли это? – ледяным тоном спросила она, хотя на самом деле ей хотелось умереть от стыда.
– Гретхен купила несколько книг вместе с корсетом – ты разве не помнишь? Думаю, это замечательная книжица заслуживает внимания. Уголки загнуты на каждой второй странице. – Джефф принялся листать страницы.
Эммелина молила про себя Господа, чтобы Уэстон не начал читать вслух. Эммелина была молодой женщиной, мечтавшей об эротических приключениях и необузданной страсти с красавцем мужчиной, который разожжет в ней неистовый огонь любви. Но, разбудив в себе желания, она потеряла над собой контроль. Нет, она не может позволить ему читать вслух. Он подумает, что…
Наклонившись к Эммелине, Джефф тихо начал:
– «Если же говорить обо мне, я попросту мечтала о темноволосом мужчине, который склонится надо мной и погладит мои губы своими горячими страстными губами… А потом я приду в себя – потрясенная, трепещущая от страсти, счастливая, как никогда. Мне и в голову не приходило, что все это может происходить со мной».
Эммелина смущенно заморгала.
– Но это вовсе не «Эвелин». Вы читаете «Лейлу» Жорж Санд, – промолвила она и подумала, что по возвращении нужно будет немедленно провести инвентаризацию.
– А вы, оказывается, неплохо знаете свой ассортимент, мисс Прайс. Но вообще-то мне кажется, что «Эвелин» не слишком пристойная книга, поэтому я не стану читать ее вслух, – заявил Уэстон и, лукаво улыбнувшись, принялся листать страницы, молча пробегая их глазами. – Хотя вот это мне нравится… Вот эта часть – про брыкающуюся лошадь, которая оказалась слишком маленькой для нее, – пояснил он. – И, кстати, ты помнишь о пяти перьях?
Перьями щекотали бедняжку Эвелин, когда она, обнаженная, распростершись, лежала на кровати и томилась от сжигавшего ее желания.
– Ни одна из частей книги не предназначена для того, чтобы читать ее вслух, мистер Уэстон, – прошептала мисс Прайс.
– Джефф, – поправил ее Уэстон.
Некоторое время они молча смотрели в глаза друг другу, отчего у обоих перехватило дыхание. Если бы взгляд мог издавать звуки, это был бы очень громкий звук, а Эммелина не выносила шума. И еще мисс Прайс не понравилось, как затрепетало ее сердце. Может, Лейла от такого ощущения и была бы счастлива, но ей, Эммелине, это не доставляет радости.
– Это невыносимо, – наконец едва слышно проговорила она. – Я не могу допустить этого.
– Тогда, возможно, тебе стоит расстегнуть несколько пуговиц, – заметил Джефф Уэстон. – А то здесь что-то жарковато.
«Ну и хамское замечаньице!» Да, Эммелине действительно было жарко, она вся вспотела, но уж как-нибудь сумеет сдержать себя, не начнет обмахиваться и не приведет свой костюм в беспорядок. Да и вообще: Эммелине Прайс в голову никогда не приходило расстегнуть хоть одну пуговицу.
«Наверное, все дело в шампанском», – сказала она себе.
***
– Мои требования предельно просты, – промолвил Джефф. – Я хочу, чтобы ты получила удовольствие, находясь здесь, даже если это убьет тебя.
– Это должно быть не слишком сложно. – Эммелина приехала в городскую квартиру Джеффа и сейчас, стоя в углу террасы, как зачарованная смотрела на море городских огней. Огни мерцали и, казалось, подмигивали ей – целый океан огней. Казалось, весь мир был опутан новогодними гирляндами. – Я имею в виду, что получать удовольствие несложно.
В квартире Уэстона, расположенной на тринадцатом этаже, кроме отдаленного шума транспорта, не было слышно ни звука. Ночь была удивительно спокойной. Джефф быстренько показал им свое жилище и оставил Спайка играть на компьютере в своем кабинете. А Гретхен ушла к себе домой.
И только потом Уэстон предложил Эммелине полюбоваться видом с террасы. Он стоял в противоположном от Эммелины углу и держал в руках бокал с коньяком. Джефф предложил коньяку и Эммелине, но она решительно отказалась. На сегодня с нее довольно.
Квартира у него была замечательная. Обставленная в классическом стиле, с элегантной удобной мебелью с черно-белой полосатой обивкой, низкими столиками и уютными оттоманками. Поистине мужская и чувственная обстановка, хотя и довольно сдержанная.
А от художественных произведений, принадлежавших Уэстону, у нее перехватило дыхание. Возле камина она увидела прелестную скульптуру обнаженной гречанки, выполненную из черного мрамора, а у дивана – изумительные канделябры из хрусталя баккара.
При знакомстве с домом Уэстона Эммелина изменила свое мнение об этом человеке в лучшую сторону. И не из-за богатства, а из-за сдержанности обстановки.
– У нас тут все по-простому, – сообщил ей Джефф. – Завтрак тебе принесут в комнату. Если захочешь, конечно. Ленч в час дня в маленькой столовой, в четыре часа – напитки в библиотеке, и обед – в восемь вечера. В общем, все довольно цивилизованно, мисс Прайс, – добавил Уэстон. – Кроме одного – вам придется обходиться здесь без полуденного чаепития.
– Не думаю, что я смогу без него, – серьезно заметила Эммелина Прайс.
Джефф отпил глоток коньяку, и было слышно, как он проглотил обжигающую жидкость.
– А придется, – хрипло проговорил он.
– Но я не понимаю… Почему?
– Я хочу освободить тебя от бремени условностей, – заявил Джефф.
– Но я вовсе не считаю чай бременем, – возразила мисс Прайс.
– Тогда я попрошу тебя сделать это ради меня. – С этими словами Уэстон шагнул в ее сторону, и Эммелина даже предположить не могла, что у него на уме.
– Хорошо, – согласилась она.
– А теперь потолкуем о твоем гардеробе, – сказал Джефф. – Тебе не кажется, что он не подходит для жаркой калифорнийской погоды?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30