Она живо вспомнила, как проклятая штуковина пугала ее. «Интересно, кто-нибудь проверял действие этого хлыста на... Чейсе?»Парни уже садились в джип, когда Энни вышла на крыльцо с хлыстом в руке.– Чарльз Бодин! Не будешь ли ты так любезен выйти из машины?Чейс непонимающе взглянул на нее. Ковбойская шляпа затеняла его черные глаза.– Энни, что случилось?– Ничего не случилось, – сказала она, постукивая хлыстом по ноге. – Просто ты никуда не поедешь, пока я не разберусь с тобой до конца.Джонни присвистнул:– Ого, это уже серьезно.– Энни, будь разумна, – говорил Чейс. – Там у меня ворюга, а ты...– А я – женщина. Здесь. Твой управляющий никуда не денется. Он может подождать. А я не могу.– Бодин! – Джонни расхохотался от души. – Ты не говорил мне, что она управляется с хлыстом. Нет, я решительно влюблен...Энни не обратила на лесть никакого внимания. Она мягко, вежливо, но весьма настойчиво обратилась к бывшему напарнику Чейса:– Джонни, было бы приятно встретить тебя еще через столько же лет. Но не мог бы ты сейчас уехать? Нам с Чейсом кое о чем нужно поговорить.Мужчины не пошевелились. Тогда Энни сошла с крыльца и стала перед Чейсом, разматывая хлыст. Она пока не имела представления, удастся ли ей сделать задуманное. Справится ли она с хлыстом? Но ведь у нее отличный учитель – сам Чейс. Каждый штрих его движений накрепко запечатлен в ее памяти.Чейс изумился, увидев отчаянную борьбу Энни с огромным хлыстом. В ее руках хлыст извивался, скользил и раскачивался, словно змея. В конце концов Энни, подняв хлыст, приготовилась к «дрессировке».Чейс не смог сдержать улыбки, В таком темпе она управится с хлыстом, дай бог, к Рождеству. В душе же он жалел упрямицу.Она, казалось, была меньше хлыста и, если вспомнить, всегда смертельно боялась его. Только сильная ярость могла заставить ее прикоснуться к грозному предмету.– Энни, положи хлыст, – сказал Чейс, подходя к ней. – Можно порани...Но прежде чем он произнес последнее слово, прежде чем успел моргнуть, хлыст взметнулся в воздухе и обрушился на Чейса, сбив с головы шляпу.– Черт побери, – изумленно прошептал Джонни.Сердце Чейса екнуло, глаза полезли на лоб. Он провел рукой по волосам, еще не веря, что она сделала. Он хотел рассердиться, но немое восхищение взяло верх. Лицо Энни украсила победная улыбка, голубые глаза сверкали от возбуждения. Разрази его гром, Энни сексуальнейшая женщина из всех когда-либо встреченных им.– Джонни, черт возьми, уберешься ты отсюда? – крикнул Чейс. – Видишь, мне тут с женщиной нужно разобраться.– У, счастливчик, – протянул Джонни, направляясь к своей машине. – Если понадоблюсь, я в городе, в отеле. Будь помягче с ним, Энни.И Джонни умчался, оставив после себя облако белесой пыли.Чейс и Энни стояли под раскаленным солнцем Вайоминга, оценивая друг друга. Сладкая дрожь пробежала по Энни от страсти в глазах Чейса. Казалось, он возьмет се сейчас, прямо здесь, на траве.Чейс сделал к ней шаг, но Энни подняли хлыст:– Назад, ковбой. Ты не подойдешь ко мне, пока я не получу кое-какие ответы.– Энни, сейчас мне плевать на всех растреклятых воров. Ты это хотела услышать? Я хочу только тебя, ангел, раскинувшуюся на спине, горячую от страсти и ждущую меня.– Чейс, прекрати! – Она отступила, пересиливая желание рассмеяться. – Ты не притронешься ко мне, пока не объяснишься. Мне тоже плевать на всех воров мира. Я хочу знать, зачем ты сказал Джонни о женитьбе и нашей прошлой ночи?– Но ведь мы женаты. – Понимающая улыбка появилась на его лице: вот, оказывается, к чему она клонит. – И подтвердили это... прошлой ночью. Ты же не забыла, как мы с тобой сделали это, правда, Энни? Лично я никогда не забуду.Чейс подцепил пальцами кожаный ремень, и джинсы съехали на бедра. Это откровенное движение до подробностей напомнило ей, как они «подтвердили» свой брак. Но если он теперь всего лишь продолжает играть с ней, то это слишком жестоко.– Ты слышишь меня, Бодин? – горячо настаивала Энни. – Объяснись. Прошлой ночью ты не хотел иметь ничего общего с путами брака, оравой ребятишек и желтыми занавесочками, помнишь?Чейс глубоко вздохнул, стараясь справиться с собой и взять ситуацию под контроль. Он расстегнул верхнюю пуговицу рубахи, пригладил взъерошенные волосы.– Я буду уважать брак, если ты захочешь. Я поеду в иммиграционную службу и скажу там, что женился на тебе в Коста Браве. Заявляю это серьезно. Ты моя жена, Энни.Энни почувствовала, как свет слепит глаза, а сердце ее вот-вот вырвется из груди. В то же время его слова звучали как-то отчужденно, сухо. Когда он это решил? Что делал без нее? Провел ночь, убеждая себя поступить с ней честно?– Мне не нужны твои жертвы, Чейс. Я могла бы принять их в день, когда пришла сюда впервые, но не сейчас. Слишком много всего произошло.Что делать Чейсу – плакать или смеяться над иронией судьбы? Все перевернулось с ног на голову. Прошлой ночью он задавался вопросом о мотивах ее поведения. Теперь же она не доверяла ему. Нужно заставить ее понять то, чего он сам долгое время не осознавал, что открылось только прошлой ночью, – во-первых, после акта любви и, во-вторых, после столкновения со смертью.– Я ничем не жертвую, Энни. Всю жизнь я играл со смертью. И, пожалуй, только это давало ощущение, что ты еще жив. Но у меня появилась веская причина хотеть жить. Это ты, Энни. Мы женаты, и я хочу, чтобы было именно так.– Ты хочешь? Но почему?Вот это вопрос! Он и Энни были полными противоположностями, абсолютно по-разному смотрели на мир. Она вся состояла из противоречий, но в ее сердце жила непоколебимая вера в добро. Стойкая маленькая ива, упорно сражающаяся с непогодой. А он – огромный могучий дуб.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43