– Она застряла! – невольно вырвалось у нее, и, повернувшись, она бросила ему в лицо:
– Это ты подстроил!
Гас сумела разглядеть в темноте, что он растерянно поднял кверху руки.
– Интересно, как я мог это сделать? Я все время был рядом с тобой.
Пол заскрипел под его шагами. Это он двинулся к ней, обходя встречающиеся на пути предметы, которых здесь было, немало.
Должно быть, он, как кошка, прекрасно видел в темноте.
Теперь он ударил плечом в дверь, и металлические части в сбруе, висевшей на крючках, отозвались тихим звяканьем.
– Она закрыта на засов снаружи, – сказал он. – Кто-то запер нас. Но здесь должен быть еще один выход.
– Его здесь нет, – объявила она. – И окон тоже. Нам придется рубить дверь топором.
– Разве в конюшне нет интеркома?
– Есть, но не в шорной. А свет здесь есть, на стене позади тебя.
Он нащупал выключатель после некоторых поисков, потянул ржавую цепочку, отозвавшуюся скрежетом, и тесная комната с седлами и уздечками на стенах и прочим конным снаряжением осветилась тусклым светом лампы на потолке под пыльным стеклянным абажуром.
– Что было в той записке, которую прислали с цветами? – спросил он. – Может, она подскажет нам, кто это все подстроил.
– В той записке? – повторила она.
Гас не хотела открывать ему, что в ней было. Как не хотела говорить и о том, что случилось этим вечером, включая ссору с Робертом и постоянное ощущение, что кто-то за ней следит.
Роб не сумел снять с себя подозрение, и, вполне вероятно, именно он запер их здесь. Но зачем?
– Тебе не кажется, что за нами следят? – спросила Гас.
– Очень возможно.
Он быстро обыскал комнату, осмотрел стены и дверь. Потом занялся седлами и прочим снаряжением для верховой езды.
Похоже, он искал, нет ли здесь подслушивающего устройства, но ничего не обнаружил.
– Здесь чисто, – объявил он наконец. – Так как насчет записки? Кто ее прислал?
– В ней ничего не было, только какая-то глупая шутка.
– Так кто же все-таки прислал цветы?
Гас пожала плечами, но съежилась под его взглядом. Она знала, что его взгляд может стать пронизывающим, как алмазный бур.
– Я не знаю, кто ее прислал, – повторила она.
– Ты не очень-то разговорчива, – отметил он.
– Ладно, – вздохнула Гас. – В записке сказано: «Укуси меня».
– Что-что? Повтори.
– Ты слышал.
К сожалению, теперь, при свете лампы. Гас могла видеть выражение его лица и улыбку, которую она назвала бы волчьей.
Джек стоял, упираясь кулаками в бока, и чувствовал себя как дома в этом царстве кожи и металла, веревок и хлыстов. Его джинсы, вытертые на ширинке, обтягивали бедра, как старая перчатка из лосиной кожи. Тонкая ткань майки, вылинявшей от многих стирок, подчеркивала мощную мускулатуру рук и торса.
– Припомни, с кем ты сейчас в «кусачих» отношениях, Кроме меня? – спросил он.
– Ты был первым, о ком я подумала.
Гас лукавила, потому что с первой минуты у нее зародилось еще одно подозрение, которому она не могла поверить. Был еще один человек, который сам в шутку требовал, чтобы его кусали, но поскольку Джек намекал, что речь может идти об убийстве, она отбросила пришедшую мысль как совершенно нелепую. С другой стороны, у этого человека могли быть свои мотивы.
– Есть такая личность, – призналась Гас скорее себе, чем ему. – У нее в комнате на стене даже висит вышитое крестом великое изречение «Укуси меня». Рядом с репродукцией «Танцовщицы» Дега. Господи, да ведь это Бриджит, – рассмеялась она, довольная, что нашла подтверждение своей догадке.
– Ты хочешь сказать, что пятилетняя малышка придумала идею, достойную Макиавелли? Она прислала тебе цветы с запиской, а мне одну записку, а потом заперла нас здесь вдвоем?
– Бриджит куда старше своих пяти лет. Наверное, это ее романтическая идея, как соединить двух влюбленных.
Чем больше Гас думала, тем больше убеждалась в своей правоте. С момента появления Джека Бриджит только и говорила о своем новом родственнике и постоянно допекала ее и Джека вопросами об их отношениях.
– Наверное, это сцена из какого-нибудь балета. – Гас не могла удержаться от смеха. – Зигфрид и Одетта танцуют паде-де среди уздечек и седел.
Смех замер у нее в горле, когда она увидела, что делает Джек.
Он снял со стены два седла и попону, которая вполне могла сойти за одеяло, и разложил их на полу в некоем подобии постели.
– Это для чего? – подозрительно спросила она.
Он протянул руку, словно приглашая ее лечь. Его многозначительная улыбка говорила о том, что мистер «Тихий, но смертельно опасный» задумал нечто другое, помимо ночного отдыха.
– Мне кажется, Бриджит опомнится, – сказала Гас без особой уверенности. – Она обязательно выпустит нас отсюда.
Он продолжал улыбаться.
– Это после всех ее ухищрений? Ни в коем случае. Кстати, ты совершенно права насчет па-де-де. Я припоминаю, она мне сказала, что это танец, который танцуют двое, когда они вроде бы поженились. Интересно, что она имела в виду.
У Гас не было никакого объяснения того, что имела в виду Бриджит, и она даже начала сомневаться в правильности своей теории. Уж очень охотно Джек поддерживал ее догадку. Наверное, было глупо думать, что он в сговоре с ее племянницей, но, с другой стороны, и тот и другая были способны на все.
Гас понимала Бриджит. Для нее самой, как и для Бриджит, Джек был загадкой. Сначала он выгнал ее из душа, потом из своей спальни, но он вырезал на дереве их инициалы и слова любви. Или он искусно дразнил ее, или, как и она сама, не мог разобраться в своих чувствах. Как бы там ни было, но с этой минуты она будет держаться от него подальше. Он может один располагаться на своем роскошном ложе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63