К тому же девочка, наверное, догадалась, что невольно выдала его. Джек кивнул ей, стараясь подбодрить, и перевел уничтожающий взгляд на Лейка. Если бы он мог добраться до него, не причинив вреда Бриджит, то убил бы на месте.
Джеку больше не надо было искать натюрморт Ван Гога.
Он знал, где тот находится.
– Так, значит, это были вы, – сказал он, вглядываясь в лицо Лейка, словно ожидая увидеть подтверждение своим словам. – Это вы терроризировали мою жену Мэгги. Это вы похитили и убили моего ребенка.
– Я не убивал вашу девочку, – сказал Лейк и со щелчком дослал патрон в патронник. Звук в тесной комнате прозвучал, как взрыв бомбы. – Но на этот раз я ее не пощажу.
Бриджит захныкала от страха, а Джек застыл на месте, впившись в нее взглядом. Его Мозг плохо регистрировал события, но сердце отозвалось сразу, метнувшись к ней навстречу.
Он вглядывался в ее мокрое от слез лицо и синие глаза. Это был один из тех моментов, что меняют жизнь человека. Перед ним была его дочь, которой он лишился пять лет назад. Та самая крошка Хейли.
– Хейли? – неуверенно позвал он ее.
– Я не имел никакого отношения к похищению ребенка, – повторил Лейк.
Джек почти не слышал его слов. Он понял одно: Лейк пытается доказать ему, что он не связан с преступлением.
– Люди, которые обратились к вам, работали на меня, – продолжал Лейк, твердо решивший высказать все до конца, – Но я не представлял себе, что они прибегнут к таким методам, как похищение. Мы договорились с ними, что они без насилия убедят вас сотрудничать. Я пришел в ужас, когда узнал о преступлении. А когда мне сообщили, что они собираются продать девочку на черном рынке, я не мог не вмешаться…
Джек оторвал взгляд от Бриджит и посмотрел на Лейка.
– Вы говорите, что пришли в ужас? Если вас терзали угрызения совести, то почему вы не вернули мне мою дочь?
– Я не мог, – вздохнул Лейк. – Моя младшая сестра Джиллиан умирала от анорексии. Мы перепробовали все, лучших докторов и лучшие клиники, но она была обречена. Диета, которой она себя мучила, полностью лишила ее аппетита. Она как-то сказала мне, что всегда мечтала о ребенке. Я умолял ее воспрянуть духом и выздороветь, чтобы родить собственное дитя, но было уже поздно. Истощение сделало ее бесплодной, и все было напрасно.
Джек смотрел на него, не веря.
– И вы сочли возможным украсть чужого ребенка?
Лейк пожал плечами. От отчаяния его голос стал совсем слабым.
– Джиллиан думала, это спасет ей жизнь. Она верила, что не умрет, если ей будет для чего жить. Что-то важное, что удержит ее на земле, драгоценное, как ребенок. Поэтому я подделал документы об удочерении и отдал ей Бриджит.
Джек сжал кулаки, но не мог заставить себя ударить Лейка.
Безумец, стоящий перед ним, верил, что его имя и привилегированное положение в обществе давали ему право распоряжаться чужой жизнью.
– Она была моей сестрой. – Лейк просил, даже умолял Джека понять. – Она умирала. Бриджит была ее последней надеждой. Я не посмел ей отказать…
– Моя жена умерла, – прервал его Джек. – Она убила себя из-за вашего поступка. Или ваши сообщники убили ее.
Какая теперь разница.
Лейк как будто только и ждал этих слов.
– Как какая разница? Все имеет свой смысл. Они придумали план, и они его осуществили. Они, а не я, являются похитителями и убийцами. Я могу назвать ваш их имена, – предложил он. – Я даже скажу вам, как их отыскать.
Страшная ярость охватила Джека и затуманила мозг, он готов был растерзать Лейка. Он с трудом сдержался. Убить Лейка не представляло труда. У Лейка был пистолет, но вряд ли у него хватило бы мужества им воспользоваться, и наверняка Джек опередил бы его в этой дуэли.
Но Бриджит со все возрастающим испугом следила за происходящим, готовая разразиться плачем. Один раз он уже потерял ее, разыгрывая героя. Больше он не повторит ошибки. Теперь он будет защищать ее, чего бы это ему ни стоило, даже пойдет на уступки такому моральному уроду, как Лейк Феверстоун. Но прежде всего он должен был получить от Лейка ответы на свои вопросы.
– Что Гас знала об этом? Она знала, что Бриджит моя дочь? – Лейк все еще пытался оправдаться.
– Она знала, что Бриджит удочерили и что это было сделано не совсем законно, но и только. Мы никогда не обсуждали этот вопрос, никто из нас. Мы были членами одной семьи и пытались спасти одного из нас. Неужели вы не понимаете?
Значит, Гас ничего не знала. Тяжесть, которая много дней лежала у него на сердце, вдруг исчезла.
– А как насчет Кальдерона? – продолжал Джек. – Он замешан в этом деле?
– Кальдерон? – переспросил Лейк. Было видно, что он удивлен вопросом. – Кальдерон всегда замешан во всем, но только не спрашивайте у меня, каким образом. Этот человек для меня абсолютная загадка. В мире искусства он известен как торговец, и не только продавец, но и покупатель. Но он куда больше чем торговец. Он обладает огромной силой и властью.
Его боятся. Я бы не удивился, если бы узнал, что он занимается подпольной торговлей произведениями искусства…
Джек собрал в кулак всю свою волю, чтобы не ударить Лейка.
– Довольно хвалебных речей, – перебил он. – Лучше скажите, принимал ли он, участие в этой истории.
Лейк криво усмехнулся:
– Не могу точно сказать. На мой взгляд, он всегда во всем участвует в той или иной степени. Как-то несколько лет назад он пришел мне на помощь, когда ко мне в руки по чистой случайности попали краденые предметы и мне грозило преследование по закону. Он забрал их у меня, и на этом дело кончилось.
– Ван Гога он тоже забрал?
– Нет, ни в коем-случае. Я ни за что бы не расстался с натюрмортом, ни за какие деньги. Видите ли, мой отец хотел иметь этот натюрморт, и этим все сказано.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63