Горела лампа на столе. Мать что-то шила. Кот Ц какой-то нахальный кот забр
ел к ним этой зимой и поселился на коленях у отца, отец собственноручно ис
купал его в тазу Ц сидел у лампы и смотрел на все доброжелательным взгля
дом вертикальных зрачков. Стучали часы, мягко отбивая каждые полчаса. Из
кухни пахло тестом Ц мать уже на второй день ждала отца и заводила пирог
и. А впрочем, было просто воскресенье.
Андрей дожидался с утра полуночи Ц должны были показывать немецкий дет
ектив. Убежденный, что немцы еще ни одного хорошего детектива на сняли, он
все-таки ждал, поглядывая на часы. День проходил. Уже голубели окна. На экр
ане он увидел заставку со стилизованным коньком, а читая программу, пока
зательных выступлений не заметил. Фигурное катание он смотрел с удоволь
ствием, с детства помнил такие имена, как Эмерих Данцер, Николь Аслер, Патр
ик Пера.
Сразу в комнату ворвался шум зала, звук рассекаемого коньком льда, мельк
ание перед камерой то узких рукавов, то тщательно подведенных глаз; комм
ентатор поздоровался и заговорил обо всех соревнованиях сразу Ц что с к
ем случилось да кто чего не добился, но по экрану поползла рябь, и голоса с
лышно не стало. Потом пошли четкие красивые зигзаги, Андрей хлопал телев
изор по деревянному нагретому боку, но это не помогло. Он полез внутрь Ц т
ронуть какую-нибудь лампу, винтик подкрутить, может, и помогло бы, Ц но ма
ть взмолилась:
Ц Андрей, ради бога, ничего там не трогай, тебя ударит током!
Тут же зигзаги исчезли, но подходило к концу и чье-то выступление. Симпати
чная толстушка сияла улыбкой и явно близоруко щурилась, каталась она не
слишком здорово, но за улыбку, полную доброжелательности, Андрей ей это п
ростил. Лица все были незнакомые, имена тоже, иногда Андрей узнавал трене
ра. Во втором отделении стало интереснее, начались вызовы, повторы, посып
ались цветы Ц даже мать отложила шитье и стала смотреть.
Снова по экрану поползли зигзаги, но Андрей уже понял, в чем дело Ц недале
ко шел поезд, и, когда он прошел, зигзаги исчезли. Показывали девочку в тем
ном платье с серебром, комментатор молчал, а надо льдом повисали удивите
льно чистые и красивые линии.
Музыка была знакомой Ц та, что он слышал на концерте Вивальди, тот снег, с
еребряный шорох клавесина и скрипка. Он потом везде искал запись, пласти
нку, но так и не нашел. Продавец в классическом отделе посмотрел на него с
осуждением: еще один Ц ничего не знает, но под влияние моды на старинных м
астеров попал, и Андрей готов был лезть в драку, доказывая, что у него не мо
да. Он напрягся. Девочка творила что-то особенное, и зал завороженно следи
л за ней Ц девочка, длинноногая, с челкой, могла делать с залом что хотела.

Андрей узнал ее, но не мог поверить. А комментатор молчал. Наконец Эльку по
казали близко, так, что Андрей увидел светлую каплю, сползшую с виска, и он
а уже кланялась, улыбалась, ей бросали, протягивали цветы в хрупком целло
фане, и зал трепетал Ц как бы не наехала на стебли и не упала.
Какой-то господин из первых рядов долго тряс ей руку и, сорвав с себя кепк
у, нахлобучил на Эльку, ей пришлось задрать голову, чтобы хоть что-то виде
ть: пижонская кепка с громадным козырем была ей велика. Она вышла еще раз,
ее не отпускали. Теперь уже было что-то веселое, Андрей видел, как она ката
ется с удовольствием, ей нравится внимание зрителей, которых она заставл
яет на себя смотреть. А он-то думал, что она так не умеет! Элька прыгала, и за
л ликовал, она опускала голову, и всем хотелось бежать, выяснять, кто обиде
л ребенка, и наказать обидчика. Комментатор говорил: потрясающий артисти
зм, рассказал о скачках с места на место, и Андрей жалел, что всего этого не
видел, пропустил, все пропустил!
Элька уже просто кружилась, без музыки Ц больше не выпускали. Ее время ко
нчилось.
И закончился вечер грустно. Ждали фигуриста Ц невысокого, неулыбчивого
, объявили уже чемпионов, а он не появлялся. Пробегал шумок. И когда он появ
ился после всех, бледный, как всегда, но улыбаясь, все поняли, что он вышел п
рощаться.
Трибуны молили: еще, еще движения, этой удивительной пластики, еще! Его все
гда любили, но как в этот вечер Ц никогда, еще, ведь это в последний раз! Ц
и он уносил эту любовь чуточку небрежно, улыбался с иронией.
Далеко от зрителей, в обитом чем-то вроде фетра коридоре, он столкнется бе
сшумно с Элькой, и они разойдутся. И Элька подумает, что своим необыкновен
ным взлетом обязана ему.
Ведь это было действительно необыкновенно.
Андрей встал и ушел в темную кухню. Тихую улицу освещали фонари. Шел снег.
Андрей увидел голубое мерцание от окна Стекловых Ц там тоже
смотрели телевизор. Прислушался Ц внизу, у Рогозиной, очевидно, было пло
хое нестроение, она гоняла пластинку «Бони М», а он знал, что она терпеть и
х не может. Пришла мать и включила свет.
Ц Ты здесь? Напугал… Хочешь, выпей компоту?
Андрей холодно отказался. Что же это было? Какую-то обреченность он испыт
ывал. Воскресенье, тихо, дом. Откуда? Не то, не то…
Мать стояла у стола, не уходила, и Андрей, не поворачиваясь, сказал:
Ц Отец звонил. Сказал: то, что должны были отправить авиа, отправили бага
жом. Только я ничего тут не понял.
Мать, несомненно, поняла больше. Спросила:
Ц Ты обижаешься на отца?
Ц Он даже не поздоровался.
Ц Дурачок, Ц сказала мать, и Андрей дернул плечом. Ц Он же торопился, у н
его было мало времени. И разве ты не понял, что он очень расстроен?
Ц А что случилось?
Ц Он поехал за документацией на этот месяц… Приборы мы получили, а докум
енты нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26