Принц явился сам, и немедленно. Халид, потрясенный недавним свиданием с призраком на башне, получил еще и второй удар, увидев свой Дикий Цветок в наряде, предназначенном для возбуждения мужской похоти.
– Ужин подан, – не к месту сказал Омар и тотчас улетучился.
Мягкая, томная, зазывающая улыбка делала личико Эстер еще более красивым. Противиться ее притягательной красоте было немыслимо. Она сама, первая, подошла к нему и развязала три ленты на кафтане. Легкий наряд спал с ее плеч, и она предстала перед мужем во всей своей великолепной женственной наготе. Единственным ее покровом были медно-рыжие волосы, расчесанные стараниями Омара и ниспадающие за спиной ниже тонкой талии. От подобного безмолвного приглашения невозможно было отказаться.
Руки Эстер обвились вокруг его шеи, а обнаженное тело прижалось к нему, обдавая Халида жаром сквозь одежду. Ему не терпелось сбросить с себя все, но Эстер не торопила события. Она подставила ему сначала щеку, потом губы для поцелуя и, наконец, руку с зажившими ранами.
– Наверное, моя рука стала уродливой, – кокетливо убирая ее от его губ, произнесла Эстер. Халид же повторил ее собственные слова:
– Шрамы – это знак храбрости, проявленной в бою, а твои мне будут просто милы.
В ответ Эстер чуть слышно что-то простонала и покрыла жадными поцелуями его лицо, рассеченное шрамом. За этот шрам многие прозвали его чудовищем, но нашлась красавица, которая увидела даже в его уродстве особую привлекательность, подтверждение его доблести и твердости характера.
Ей тоже хотелось сейчас, в эти мгновения, проявить характер, волю и настойчивость. Эстер сама принялась раздевать его, а он решил покориться.
– А вот и мой сказочный зверь, – обрадовалась она, обнаружив у него на груди под рубашкой подаренного ею массивного золотого грифона. Если раньше Халид сжимал в губах и ласкал языком кончики ее грудей, то теперь Эстер повторяла его действия. У Халида от этой сладострастной ласки перехватило дыхание.
Эстер опустилась на колени и прижалась лицом к его животу. Плотское желание, требующее немедленного удовлетворения, пробудило в ней столько энергии, что она неосознанным взмахом руки смела на ковер все блюда со стола, накрытого заботливым Омаром.
Очарованный и несколько сбитый с толку этим порывом страсти, Халид опустился на софу и позволил ей раздеть себя. Пальцы Эстер пробежали, едва касаясь кожи, по его животу, отыскали завязку, распустили ее и двинулись в обратный путь, стягивая с него шаровары.
И вот они оба обнажены, и все, чем одарила их природа, теперь доступно взглядам. Эстер потянулась к тому, что отличает мужчину от женщины, что составляет предмет особой гордости сильной половины человечества. Она провела языком по длинному стволу, и путешествие по нему вперед и обратно доставляло ей удовольствие. В конце концов ее язык принялся описывать колдовские узоры вокруг напрягшейся бархатистой головки.
Больше выносить эту то ли игру, то ли ласку Халид не смог. Он подхватил ее, привлек ее личико к своим губам, впился в ее прохладный рот алчным поцелуем.
– Теперь твоя очередь, – едва слышно прошептала Эстер.
Халид поднялся и опрокинул жену на стол, только что освобожденный ее стараниями. Теперь он взял инициативу на себя, расцеловал и приласкал ее груди и умелыми пальцами раздразнил ее лоно. Не только в врата в этой рай, он проник значительно глубже.
– Люби меня! – попросила Эстер с затуманенным взглядом.
Халид дал ей то, что она просила. Его победоносно торчащее копье проникало все глубже в жаждущие этого проникновения тайники женской плоти.
– Зарони в меня свое семя, – шепнула Эстер и закрыла глаза, отрешившись от всего остального мира.
Но Халиду еще не хотелось кончать эту забаву с женой. Он плавно выходил из нее и вновь погружался в манящие глубины. Наконец наслаждение превозмогло его волю, и он со стоном содрогнулся в экстазе.
Наступило молчание. «После шума наступает тишина», – говорил прозорливый евнух Омар.
21
– Я умираю, – стонала Эстер, в который уже раз склоняясь над ночным горшком.
– Твоя болезнь, госпожа, не смертельна, – убеждал ее Омар. – Если ты скушаешь хотя бы кусочек этой свежей лепешки, тебе станет легче.
– Не говори о еде, – взмолилась Эстер. – Ты не знаешь, какой кошмар мне приснился ночью. Как будто я стою внизу, у моря, а на меня катится с холма чудовищной величины баклажан.
Омару пришлось подать ей второй горшок. Эстер вырвало. Боже, что с ней происходит?
Халид тактично выдержал паузу за дверью и вошел, когда жена была уже в постели. Он потрогал ее лоб.
– Пожалуйста, пошли за священником, – слабым голосом попросила Эстер.
Халид хитро переглянулся с Омаром.
– Какой еще священник? Проходимцу в сутане у меня в доме не место, – сказал принц. – Почему ты вновь затеяла разговор о священнике?
– Ты отказываешь мне в предсмертном церковном напутствии?
– Ты не умираешь.
– А что я, по-твоему, делаю? – взбеленилась Эстер.
– Ты проживешь еще много лет, – заверил Халид и запустил пальцы в гриву спутанных волос, давно не расчесываемых евнухом. – Я решу, когда тебе придет срок.
Эстер вскочила во весь рост.
– Как ты смеешь приказывать, сколько мне жить? Халид расхохотался.
– Ты имеешь наглость смеяться в лицо умирающей? – Удивительно, что в почти покойнице сохранилось столько энергии, чтобы громко требовать у принца ответа.
– Ей надо кушать по свежей лепешке каждое утро, прежде чем она встанет, – вмешался со своим сомнительным медицинским советом Омар. – Хлеб впитывает излишнюю желчь.
– Умирающие не едят, – оборвала его Эстер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114