Что бы там ни считали другие, я хочу для Сирены и ребенка только самого лучшего.
— Я это поняла, — ласково ответила Хелли. — И мне кажется, вы заботитесь о них гораздо больше, но не хотите, чтобы об этом знали другие.
Он громко рассмеялся:
— Скажите лучше, что я серьезно отношусь к своим обязанностям. — Он глянул на открывающуюся дверь и добавил: — А вот и ваш завтрак.
Хелли, закрыв глаза, блаженно вдыхала ароматы принесенного блюда. Желудок ее реагировал соответственно. Селина улыбнулась такому проявлению гастрономического экстаза, затем наклонила голову и беззвучно покинула комнату.
— Доктор Гардинер?
— А?
— Почему вы не спрашивали меня о Сирене? — притворно безразлично, как бы между прочим, спросил Джейк.
Хелли открыла глаза и, тщательно обдумывая каждое слово, ответила:
— Давиния все рассказала мне о проблемах вашей жены.
— Все? Очень сомневаюсь, — с горечью возразил Джейк.
— Я знаю, что она пристрастилась к опиуму, и Давиния упоминала что-то о морфине, — пробормотала Хелли, притворяясь, что не замечает появления в глазах Джейка холодного блеска. — Не думаю, что она упустила что-нибудь существенное.
— Вы действительно так считаете? — Он наклонился и рассматривал ее с каким-то странным выражением, потом спросил: — А не рассказала ли она случайно, что Сирена обезумела так, что пыталась покончить с собой, когда я вернулся с войны живой, едва живой?
— Боже правый! Не-ет, — опешив, пролепетала Хелли.
С коротким смешком Джейк откинулся назад:
— Да. Она сказала, что скорее умрет, чем будет жить с человеком, который стал не только предателем, но и патетическим калекой.
Он все еще видел Сирену, какой она была в тот день: нечесаной, похожей на злобного духа. Она стояла на верху лестницы и изливала свою злость странным, певучим голосом. Жестокие слова сильно ранили его, язвя до тех пор, пока он весь не превратился в одну кровоточащую рану. Но он помнит ее слезы, когда она упала на колени и запричитала: «Почему ты не умер? Боже! Почему ты не умер?» Это был смертельный удар. Ведь каждая слезинка Сирена была неопровержимым свидетельством ее неистребимой ненависти к мужу. И именно тогда он рыдал, оплакивая смерть своих несбывшихся чаяний.
— Мистер Парриш… — прошептала Хелли, и слова ее утонули в гнетущей тишине. Она увидела, что лицо Джейка превратилось в маску разрывающей сердце агонии. Встретившись с ним глазами, она прочла в их бездонной глубине всепоглощающую печаль. Печаль, которую он изо всех сил старался заглушить, но от которой так и не мог убежать.
Хелли отчаянно искала слова утешения, которые могли бы развеять это выражение безнадежности в его взгляде. Но ничто не приходило на ум, все было затоплено потоком неосознанных эмоций.
Как ей хотелось обнять Джейка, прижать его лицо к своей груди и ласково укачивать, напевая столь нужные ему слова утешения! А когда боль наконец утихнет, он найдет покой в ее объятиях.
Разумеется, Хелли не сделала ничего похожего, а просто тяжело сглотнула и с трудом пробормотала что-то невнятное, чего никто не мог разобрать.
— Она выпила столько опия, что этого хватило бы, чтобы убить мужчину вдвое больше ее. До сих пор не знаю, откуда она его доставала. Я запер ее в комнате, надеялся, что она избавится от этой привычки. Боже! Каким же я был дураком! Я надеялся, что, если она отвыкнет от наркотика, все уладится. Я думал…
Внезапно Джейк замолчал и закрыл лицо руками. Хелли протянула руку и после недолгого колебания погладила его шелковистые волосы. Джейк вздрогнул, но затем размяк от ее прикосновений.
Не поднимая головы, он медленно продолжал:
— Три дня она лежала неподвижно, почти не дыша. Несколько раз сердцебиение становилось столь слабым, что мы думали, она умерла. Она была такой холодной… такой холодной.
— Чудо, что она вообще выжила, мистер Парриш, — прошептала Хелли, отрывая руку от головы Джейка.
Он цинично посмотрел ей в глаза:
— Если вы так представляете себе чудо, какой же чудовищной, по-вашему, должна быть трагедия.
При этом неожиданном выпаде у Хелли от боли потемнели глаза, и Джейк тотчас пожалел о сказанном.
— Извините, вы этого не заслужили. — Джейк вздохнул и потер лоб. Он чувствовал, будто голову его сжимал железный обруч. — Поймите, я прежде уже много раз слышал эти слова, и только для того, чтобы в следующую секунду услышать, что она уже не может поправиться и останется навсегда всего лишь мстительным ребенком. Не более того. — Его рот исказился в подобии улыбки. — Я понимаю, что поступил как подонок и не заслуживаю прощения, но все же надеюсь, что вы меня простите.
Хелли импульсивно схватила его руку.
— Мне нечего вам прощать, мистер Парриш.
— Джейк. Пожалуйста, называйте меня Джейком. Мне хотелось бы стать вашим другом.
— Мне тоже… Джейк. И, раз уж мы друзья, называйте меня Хелли.
Джейк крепко пожал ей руку.
— Очень рад с вами подружиться.
— Опять очаровываешь женщин, Джейк? Вошедший в комнату Сет Тайлер с нескрываемым удивлением и интересом смотрел на их рукопожатие. Оба вздрогнули и тотчас разжали руки. Джейк раздраженно посмотрел на друга.
— К твоему сведению, Сет, я и доктор Гардинер только что пришли к соглашению и скрепили его рукопожатием.
— Так не прерывайтесь из-за меня, — весело проговорил Сет и плюхнулся на соседний с Хелли стул, С голодным одобрением осмотрев нетронутую тарелку Джейка, он проговорил: — Если у тебя нет желания есть эти оладьи, не подвинешь ли ты тарелку ко мне. Мой повар вечно либо недожарит, либо совсем сожжет то, что готовит.
Добродушно усмехнувшись, Джейк подтолкнул тарелку Сету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107